В качестве основного материала привожу начало дискуссии из темы "Как я полюбил Вагнера". Некоторые детали о Малере остались там, как и небольшой кусок про Брукнера, но продолжать тему давайте всё-таки здесь.
Sejmur Schachinoghlu
О Малере
Давно хотел прояснить свою позицию касательно цепи преемственности Вагнер-Малер (а дальше, как известно, идут уже нововенцы и ДДШ), да руки не доходили.
Во-первых, в чисто техническом, т.е. музыкальном, плане симфонии Малера продолжают и углубляют именно вагнеровские наработки (правда, частично воспринятые через Брукнера) - тут и полифонизация, и эволюция классической музыкальной формы, и широкое употребление "бродячих" аккордов, размывающее строгие границы тональности. В оркестровке Малер также следует за Вагнером - расширяет состав оркестра и вводит своеобразные "средства", вспомним хотя бы наковальни у Вагнера в "Золоте" и малеровские молоты в Шестой симфонии.
Во-вторых, чисто эстетически, малеровские симфонии - прямое продолжение Gesamtkunstwerk'а. Пусть это и не музыкальные драмы, но синтез искусств в них присутствует, и ещё как - хоры, сольные вокальные номера, элементы сценического действия (в Восьмой симфонии), почти "романная" фабульность. Даже тексты собственного авторства Малер использует (во Второй симфонии).
Что касается аллюзий, то прямых и косвенных цитат из Вагнера у Малера более чем хватает (как, впрочем, и из других композиторов), навскидку - цитата из финала "Валькирии" в "Тризне" Второй симфонии. Есть и "двухэтажные" аллюзии, вроде темы-эпиграфа адажио Девятой, которая отсылает одновременно к "Тристану" и к Девятой Брукнера (последний тоже тему писал с аллюзией на тристан-аккорд).
Ну а насчёт "объективных обстоятельств", то можно вспомнить цитату из мемуаров Бруно Вальтера (у которого были идентичные "обстоятельства"): "Мы часто разговаривали о Вагнере, и моя «вагнеровская одержимость» становилась яснее и глубже под влиянием прочувствованного и продуманного вагнерианства Малера; а он был и остался до конца своих дней убежденным вагнерианцем. Недаром за всю его дирижерскую деятельность самое сильное впечатление произвели на меня в Гамбурге — «Нибелунги» и «Мейстерзингеры», а позже, в Вене, — постановка «Тристана», общий характер и многие частности которой навсегда остались у меня в ушах и в сердце. И сама личность Вагнера давала неисчерпаемый материал для наших бесед: Малер не уставал гневно защищать его от «филистерских упреков» в неблагодарности и неверности и объяснял его человеческие недостатки свойственной гению поглощенностью собственным творчеством".
Sletelena
Согласна с Вами насчёт продолжения и углубления у Малера "гезамткунстверковой" линии. И насчёт цитат из Вагнера - да, они есть. Во Второй-то симфонии я не только из "Валькирии", но и из "Тангейзера", и из "Лоэнгрина", и из "Тристана" недвусмысленные приветы улавливаю. Но - как бы это объяснить - там они наложены на общее, безусловно более трагическое мироощущение, чем у Вагнера и у Брукнера. Возможно, это особенности моего восприятия. Но ведь и в текстах симфонии недвусмысленно задаётся вопрос "Зачем всё это?" и никакого внятного ответа на него не даётся, только "Was du geschlagen, zu Gott wird es dich tragen" (кстати, это не малеровский текст, а Клопштока). Битва человека с самим собой, с другими людьми, даже с Богом, всё-таки - имхо - не так тяжела, как с Бессмысленностью и Абсурдом всего и вся. Можно, разумеется, сказать, что и это есть логическое продолжение вагнеровской линии - точнее, шопенгауэровской её составляющей (на самом-то деле в творчестве Вагнера не доминирующей)
Однако, если говорить именно о музыкальном языке, хотелось бы мне спросить вас, господа бетховенианцы. Почему преемственность бетховенской линии и у Вагнера, и у Малера, и вообще у всех воспринимается как нечто само собой разумеющееся, а музыкальное развитие вагнеровских тем, напротив, как нечто из ряда вон выходящее? Если только потому, что мы Вагнера любим и каждая аллюзия на него нас радует, тогда не вопрос. Но если мы до сих пор продолжаем доказывать, что Вагнер, по-простому говоря, круче Брамса - и ярких последователей у него больше, чем у Брамса! и философски он шире! и эффектных гармонических и полифонических находок у него больше! - то не совсем понятно, с кем мы спорим и кто здесь это отрицает. Если же Вы, уважаемый Sejmur Schachinoghlu, хотели доказать, что Густав Малер больший вагнерианец, чем Рихард Штраус, то доказательство Ваше логически не совсем удалось - просто потому, что оно не сравнительное )) Кстати, как любитель Пятой симфонии Малера могу сказать, что там вагнеровское влияние обнаруживается разве что под микроскопом. Про трагичность я уже говорила (а здесь для моих ушей она имеет большей частью даже не немецкий национальный колорит), гротеск у Малера очень далёк от вагнеровского, чудесное адажиетто ещё дальше, в разработке последней части, может, и можно уловить нечто вагнеровское, но его там не больше, чем других "первоисточников", если уж непременно их искать. К слову, если кто присоветует эффектное исполнение симфонии с выраженно пронзительным и взлетающим адажиетто, буду признательна.
Насчёт того, что Малер постоянно защищал Вагнера и вообще ставил его очень высоко, это, без сомнения, так и было. Но, между прочим, к неудовольствию классицистов замечу, что первые по сути концептуальные и минималистические (по тем временам) постановки Вагнера были осуществлены именно Малером в период его директорства в ВО. Так что догматиком главный дирижёр своего времени точно не был. Однако, утверждая, что он не мог быть причислен к "чистокровным" вагнерианцам, я имела в виду не столько его дирижёрскую карьеру, сколько то, что в качестве композитора Малер вообще не может быть назван чьим-то персональным наследником - Бетховену, Шуберту, Мендельсону и Брамсу он наследовал не меньше, чем Вагнеру. К тому же человек, использовавший в своих произведениях, в частности, тексты Ницше, уже по этой причине не мог быть включён байройтским кланом в "список законных наследников" - даже не говоря о прочих "объективных обстоятельствах", которые Вы, уважаемый Sejmur Schachinoghlu, справедливо упомянули в своём примере с Бруно Вальтером )) и которые, на мой взгляд, в музыке Малера выражены куда более откровенно, чем у того же Мендельсона. И в этом смысле Густав Малер, конечно, герой и умница в квадрате, потому что плевать хотел на происки тогдашних "борцов за чистокровность" и музыку Вагнера всё равно активно продвигал.
Sejmur Schachinoghlu
Всё-таки да, особенности индивидуального восприятия имеют место быть. Мне лично Малер представляется человеком, глубоко осознавшим дисгармонию мира и стремящимся в своей музыке эту дисгармонию преодолеть. В этом он близок к Вагнеру, как мало кто другой - они оба всё-таки больше, чем просто великие композиторы, они ещё и великие философы (то же самое можно сказать и о Бетховене, но не о Брукнере или Брамсе). Рихард Штраус - скорее вершина той культуры, которую принято называть "декадентской". Его, в общем-то, чистым вагнерианцем тоже назвать сложно - и симфонические поэмы по Ницше писал, и отец у него люто ненавидел музыку Вагнера, и "Кавалер розы" уж скорее пародия на музыкальную драму.
Так что всё далеко неоднозначно с последователями Вагнера - и Брукнер, и Малер, и Штраус, в общем-то, больше вещи-в-себе, чем ученики и тем более эпигоны. Даже композитор, от которого эпигонства ожидаешь в первую очередь, при ближайшем рассмотрении проявляет большую самостоятельность - я о Зигфриде Вагнере) Единственная стопроцентно вагнеровская вещь в пост-вагнеровскую эпоху - это незаслуженно забытый "Палестрина" незаслуженно забытого Пфитцнера.