Рихард Вагнер

Третья сцена.
Зигфрид, Брунгильда.

Облака приобретают более нежные очертания, постепенно растворяясь в тонкой пелене радужного тумана; туман редеет, испарения поднимаются вверх, пока, наконец, не открывается ясная синева дневного неба, тогда как по кромке виднеющейся вершины утёса (совсем как в аналогичной сцене из третьего акта «Валькирии») ещё стелется алая пелена утреннего тумана, которая в то же время напоминает волшебный огонь, пылающий в глубине. Оформление сцены совершенно такое же, как в конце «Валькирии»: на авансцене, под раскидистой елью, спит глубоким сном Брунгильда, вся в сияющих доспехах, с шлемом на голове, покрытая длинным щитом.

Зигфрид

(Достигает скалистого края вершины, фигура его видна только наполовину. Он долго и изумлённо озирается.)

Царит блаженства тишь на солнечной вершине!
(Поднимается совсем и удивлённо осматривается кругом, стоя на скалистом выступе. Он смотрит в сторону елового бора, затем подходит ближе.)
Но что сокрыто там в тенистой дрёме елей?
То конь лежит, объят глубоким сном.
(Медленно приближаясь, он с удивлением останавливается, замечая в некотором отдалении фигуру Брунгильды.)
Но что это за чудное сиянье?
Ужели это стали блеск?
Или мой взор снова огнём ослеплён?
(Подходит ближе)
Сверкающий щит. Смогу ли поднять я его?
(Он поднимает щит и видит перед собой фигуру Брунгильды. Большая часть её лица по-прежнему закрыта шлемом.)
Ха! То воин в доспехах:
прекрасный вид его манит к себе.
Но тяжек шлем для юного чела.
Легче будет ему, если сниму я убор.
(Осторожно отвязывает шлем и снимает его со спящей: длинные вьющиеся волосы выбиваются наружу. Зигфрид вздрагивает.)
Ах! Как красив!
(Погружается в глубокое созерцание)
Кудри мерцающих туч неба лазурь обрамляют,
лучезарного солнца лик блистает в волнАх облаков!
(Склоняется над спящей)
Под нежным дыханьем вздымается грудь:
снять ли тяжёлый доспех?
(Тщетно пытается снять броню)
Ну же, скорее, мой меч, вскрой мне железо!
Вынимает из ножен меч и с нежной осторожностью перерезает панцирные кольца с обеих сторон, не повреждая доспехи; затем снимает броню, так, что теперь Брунгильда лежит перед ним в мягком женском одеянии. Удивлённый, он в испуге отстраняется:
Это не муж!
(В величайшем волнении он пристально смотрит на спящую)
Жгучие чары опалили мне сердце,
пламенем жадным объяты глаза,
чувство туманит мой разум!
(Подавленно)
Кто исцелит меня, кого мне на помощь призвать?
Мать! Милая мать! Сын твой взывает к тебе!
(Обессиленный, он склоняется на грудь Брунгильды. Долгое молчание. Вздыхая, он поднимается.)
Как деву мне разбудить?
Откроет ли очи?
Увижу ли взор её?
Смогу ль устоять перед ним?
Всё ходит кругом, стемнело в глазах!
Томится сознанье тоской необъятной.
От робости сердца я весь трепещу!
Как малодушен я. Но что ж это, страх?
Охвачен страхом я?
Родная, внемли! Видишь, вот сын отважный твой!
Передо мною дева спит, и страх пред спящей я узнал!
Как стать смелей мне? Как вернуть отвагу?
Чтоб самому мне сбросить чары сна,
прервать я должен девы долгий сон!
(Снова приблизившись к спящей, он оказывается во власти нежнейших чувств. Склоняется над ней.)
Манят к себе цветущие уста,
их нежный трепет ласкою дразнит.
Ах, как тепло дыханья дуновенье!
(словно в отчаянии)
Проснись же! Дева, пробудись!
(В оцепенении неподвижно смотрит на неё.)
Молчанье мне ответ… Она меня не слышит.
(с сильным чувством)
Так пью я жизни мёд из уст твоих сладчайших -
и не страшусь смертельного томленья!

Обессилев, как умирающий, опускается на спящую, и, крепко сомкнув глаза, припадает губами к её устам. Брунгильда открывает глаза. Зигфрид, отпрянув, стоит перед нею. Брунгильда медленно поднимается. Торжественно воздев руки, она приветствует своё возвращение к восприятию земли и неба.

Брунгильда
Здравствуй, солнце!
Благословен ты, свет!
Здравствуй, блистающий день!
Долог был мой сон,
и вот очнулась я.
Кто тот герой, что меня разбудил?

Зигфрид
( взволнованный её взглядом и голосом, стоит как зачарованный)
Сквозь огонь проник я,
Взошёл на утёс неприступный,
снял твой тяжёлый шлем, -
Зигфрид сон твой, о дева, прервал.

Брунгильда
(сидя, высоко выпрямившись)
Славлю вас, боги!
Приветствую тебя, мир!
Здравствуй, блистанье земное!
Развеян был сон мой;
очнувшись, вижу я:
со мною Зигфрид,
он к жизни возвратил меня!

Зигфрид
(в порыве высочайшего восторга)
О слава той, что родила меня;
хвала земле, которая вскормила.
Взгляд твой увидел я,
сулит он мне блаженство.

Брунгильда
(в сильном волнении)
O слава матери, что родила тебя!
И честь земле, что воина вскормила!
Только твой взор смог деву отыскать,
лишь ты меня сумел воздвигнуть ото сна!
(Оба, переполненные восторгом, погружаются во взаимное созерцание)
O, Зигфрид! Зигфрид! Счастливый герой!
Ты пробудил во мне жизнь, всепобеждающий свет!
O, если б ты знал, жизни услада,
Как давно я люблю тебя! Моим желаньем
Был ты и томленьем. Как нежно
я лелеяла тебя задолго до зачатья.
Прежде чем родился ты,
Щит мой хранил тебя.
О, как я долго люблю тебя, Зигфрид!

Зигфрид
(тихо и смущенно)
Не умерла моя мать?
Милая только спала?

Брунгильда
(улыбаясь, приветливо протягивает ему руку)
Нет, дорогое дитя!
Твоя мать не вернётся к тебе!
Лишь ты мне один равносущ,
Если, радость, ты любишь меня.
То, чего не знаешь ты,
В знании открыто мне;
Любовь являет знанье в полноте,
И, зная, я люблю!
O Зигфрид! Зигфрид! Победоносный Свет!
Тебя всегда любила я.
Лишь мне одной открылась мысль Вотана, -
та мысль, которую не вправе я назвать
была, лишь чувством постигая блаженный смысл.
И за неё я приняла сраженье, вступила в спор,
не побоявшись отвергнуть волю бога,
вложившего мне эту мысль саму.
И претерпела наказанье,
Расплатой послужившее за то,
что я не думала, но лишь вверялась чувству.
Пусть мысль послужит для тебя решеньем, -
я ж в ней любви искала неразумно.

Зигфрид
Как удивительно звучит благая песнь,
но тёмен и неясен смысл слов.
Очи твои сияют небесным светом,
овеяно теплом , дрожит дыханье,
и сладко мне внимать ласкающему пенью,
но смысл его, как клад, таится в недрах.
Изумлённо внимаю, не в силах понять.
Можно ли чувствами даль охватить?
Но нет расстояний для чувств,
если все чувства - в тебе…
Ты – мои зренье и слух!
Робок я перед тобой,
ибо ты одна мне внушила боязнь.
Покорился дух мой тебе,
скован тобой, укрощён.
Мне прежнюю храбрость верни!
(В сильном волнении устремляет на неё взгляд, полный тоски и страстного ожидания.)

Брунгильда
(тихо повернув голову,, смотрит в сторону бора)
Там я вижу Гране…
Мой благородный конь!
Как резов и бодр его шаг,
ведь он был разбужен тобой.
Он Зигфридом был оживлён.

Зигфрид
(оставаясь в прежнем положении)
По дивным устам блуждает мой взор,
и пылкою жаждой губы горят,
моля освеженья у глаз!

Брунгильда
(заметив оружие, указывает на него рукой)
Там вижу я щит,
героев защиту,
и с ним рядом шлем,
хранивший меня. Теперь
какая мне польза от них?

Зигфрид
Ты сердце мне ранила взором,
и разум покинул меня. К тебе
ведь сам я пришёл без щита!

Брунгильда
(с возрастающей грустью)
Я вижу доспехов блестящую сталь,
острый меч их надвое рассёк -
и девичий стан защиты лишил.
И вот беззащитна я, несчастная дева.

Зигфрид
Сквозь пламя огня я шёл к тебе,
и тела бронёй не покрыл:
зажглась во мне кровь,
цветущей страсти пожар
сердце мне испепелил.
Огонь желанья кипит в крови:
пламя, что скалу окружало,
углём пылает в сердце моём,
жжёт мою грудь.
О дева, погаси этот жар!
Огненный вихрь уйми!
(Он крепко сжимает её в объятиях: она вырывается в страхе, с силой отталкивает его и убегает на другую сторону.)

Брунгильда
Никто из богов не смел прикоснуться ко мне,
Пред девой, робея, склоняли герои главы.
Непорочной Валгаллу покинула я!
Горе! Горе мне!
Горе, постыдный позор!
Раны нанёс пробудивший меня.
Он сорвал с меня панцирь и шлем:
нет больше уж прежней Брунгильды!

Зигфрид
Не проснулась ещё для меня ты,
сон Брунгильды ещё не окончен.
Пробудись же!
Стань мне женой!

Брунгильда
(как бы в забытьи)
Смешены чувства,
разум умолк,
знанье туманно, как дым…

Зигфрид
Знанье любовью не ты ли звала
только что в песне своей?

Брунгильда
(устремив неподвижный взор в пространство)
Печальные сумерки туманят мой взгляд,
дыма завеса спустилась на очи:
день мой померк, и светоч угас.
Ночь для меня наступила.
За туманом седым, в глубине, вьётся и близится страх,
ужас восходит наверх, трепетом сердце объяв.
(Стремительно закрывает руками глаза)

Зигфрид
(Нежно отстраняя её руки от глаз)
Сумрак ночи в глазах лишь закрытых царит:
сбрось мрачные оковы, очи открой.
Выйди из мрака, взгляни: солнцем зардел небосвод.

Брунгильда
(в сильном душевном волнении)
Лучистый день осветил мой позор!
O Зигфрид! Зигфрид! В страхе я трепещу!
(Лицо Брунгильды приобретает такое выражение, словно грациозный образ возникает перед её мысленным взором, и она с кротким видом снова смотрит на Зигфрида.)
В вечном томленьи дни проходили:
в упоеньи блаженства и в наслаждении сладком, -
всюду, всюду лишь тебя я искала!
O Зигфрид! Прекраснейший! Упование мира!
Жизнь земли! Благословенный герой!
Оставь меня, не нарушай мой покой страстным касаньем.
Любви, вручённой тебе, не губи.
Видел ли свой образ ты свой в светлом ручье?
Счастливый и ясный, он радовал глаз!
Но стоило волны поднять,
и лик твой терялся в волнах,
погаснув, и гладь замутнялась…
Касаньем меня не смущай
и чистую гладь не волнуй,
вечно тогда светлый лик свой
будешь ты видеть во мне,
счастливый и славный герой!
О Зигфрид! Света дитя!
Ради сладчайшей любви
образ мой чистым храни!

Зигфрид
Люблю тебя я: o, люби же, как я!
Свой образ потерял я,
будь же ты только моей!
Чудесный ручей течёт предо мной,
и всем своим существом ощущаю я
восхитительных волн колыханье.
В волнах мой образ исчез,
но сам я пылаю огнём,
изнуряющий пыл воды ручья охладят.
Сам я брошусь в ручей,
чтоб волна поглотила меня,
трепет чувств охладив.
Проснись же, Брунгильда!
Дева, восстань ото сна
Смейся, моё наслажденье, живи!
Будь моей! Лишь моей! Ты – моя!

Брунгильда
(очень нежно)
O, Зигфрид! Всегда я твоею была!

Зигфрид
(с большой теплотой, пламенно)
Так и теперь будь ты моей!

Брунгильдя
Твоей буду вечно!

Зигфрид
Моей будь и сейчас!
Обовьют тебя руки мои в крепком объятии,
удары моего сердца в груди твоей отзовутся,
взгляды сольются, к устам в жажде приникнут уста,
соединяя дыханье с дыханьем.
Тогда станешь ты той, кем страшишься ты быть для меня,
но вечно была ей и будешь!
Исчезнут тревоги, сомненья…
Моя ли Брунгильда теперь?
(Заключает её в объятья)

Брунгильда
Твоя ль я теперь?
Покой мой прервав непорочный,
ты страстью меня опалил!
Мудрость небесная скрылась,
знанье затмил любовный восторг!
Твоя ль я теперь?
Зигфрид! Зигфрид!
Взгляни на меня?
Мой огненный взор ослепляет,
объятья мои полны страсти.
Диким огнём пылая,
вся моя кровь устремилась к тебе.
Чувствуешь пламя огня?
Страх не сковал тебя, Зигфрид?
Не страшит тебя девы яростный пыл?
(страстно обнимает его)

Зигфрид
(в радостном испуге)
А! Как кровь твоя зажглась,
как взгляды ненасытны,
и как объятья страстно горячи.
Прежняя смелость вернулась ко мне,
ах, этот страх, который был мне незнаком,
его, так казалось мне, испытал только лишь пред тобою,
страх этот я, глупый, всецело забыл.

(При последних словах он невольно выпускает Брунгильду из объятий.)

Брунгпльда
(смеясь в порыве наивысшего любовного восторга)
O юный герой!
Мой мальчик прекрасный!
Возвышенных деяний священный источник!
Я смеюсь нашей страсти!
Я смеюсь ослепленью!
Смеясь, мы погибнем.
Валгаллы блистающий мир мы покинем смеясь.
В прах превратятся гордые эти покои!
Прощайте, блеск и слава богов,
блаженный вечный род, прощай!
Порвите, Норны, заветную нить!
Гибель богов, мраком взойди!
Ночь разрушенья, на землю спустись.
Мне светит Зигфрида звезда;
он мой навеки, навсегда,
в нём всё соединилось вовеки:
свет вечной любви, смерти блаженство!

Зигфрид
Смеясь, вернулась к жизни ты!
Брунгильда жива, смеётся она!
Слава дню, что дарит нам свет!
Слава солнцу, которое нас освещает!
Славен мир, где Брунгильда живет!
Она жива, она смеётся в ответ!
Светит мне Брунгильды звезда!
Она моя навеки, навсегда моя,
В ней всё слилось воедино:
свет вечной любви, смерти блаженство!

(Брунгильда бросается в объятия Зигфрида.)
Занавес падает