Тристан и Изольда, Мет-опера, 2016

4
Средняя: 4 (2 голосов)
Тристан и Изольда Мет 2016

Нина Стемме, Екатерина Губанова, Стюарт Скелтон, Рене Папе, Евгений Никитин
Оркестр и хор Метрополитен опера, дирижер – Саймон Рэттл, режиссер-постановщик – Мариуш Трелиньский, сценография – Борис Кудличка, костюмы – Марек Адамски, свет – Марк Хайнц, видеопроекции – Бартек Мациас, хореография – Томаш Выгода

Очень хорошая продукция - хотя бы потому, что в ней отсутствуют явные минусы. Наверное, мощнейший на данный момент состав солистов, яркая динамичная игра оркестра, в целом вполне продуманная постановка - осовремененная, однако без большого переноса психологических акцентов, с сильной и стильной компьютерной графикой. История прорыва двух влюблённых в вечность разыгрывается на неких условных задворках Газгольдера - корабельно-промышленно-больничных, если разбираться точнее, но на самом деле это неважно. "Тристан" у нас на данный момент лидирует в опросе о самой романтичной опере Вагнера - и если смотреть с этой точки зрения, то такие задворки с трубами, бочками, железными лесницами и так-себе-диванами для охраны из всех городских пейзажей действительно подходят для актуальной романтики наилучшим образом. Не особенно важна и морская форма героев мужчин - важно, что это некие достаточно высокопоставленные люди, с табельным оружием и понятием о чести. Под началом у них находится некоторое количество энергичного сброда без лишних понятий, зато с выраженным коллективным умением держать нос по ветру и унюхивать, кому, когда и сколько можно хамить. Изольда и Брангена - нормальные современные женщины с, казалось бы, минимальными классовыми различиями. Но в этом минимуме обнаруживается пропасть - и по части "сколько хамить", и по части их собственного мировоззрения. Словом, понятная такая вневременная повесть, в основном отлично отыгранная всеми солистами.

Понятно, что никаких мечей в таком антураже ни у кого нет, есть пистолеты, и они стреляют, причём неоднократно, однако это, против обыкновения, не раздражает. Есть даже очень красиво обыгранная аллюзия с пистолетом (не стреляющим) в первом акте, во время объяснения Изольды с Тристаном (на фото) - Стемме в ней просто звезда большого экрана. Из совсем концептуальных придумок режиссёра Трелиньского с этим аксессуаром - есть врезанная клипом сцена подвального убийства Тристаном Морольда, тоже сделанная с умом и со вкусом. Что вообще здорово в работе польской постановочной команды - постановка трёхмерная, пространство по-разному обыгрывается и по высоте, и ширине, и по глубине. В сочетании с тонким балансом света и уже упомянутыми видеопроекциями, где удались и абстракции, и живые, и нарезки - действительно высокий класс, достойный события (в смысле, Мет-юбилея). А вот что раздражало (по крайней мере, на трансляции) - общий колорит постановки очень тёмный, что само-то по себе нормально воспринималось бы при таком хорошо выдержанном стиле, однако четверть кадра при этом постоянно занимали большущие ярко-белые субтитры. Бог с ними, что были они к тому же и довольно вольные, но смотреть они ощутимо мешали. Возможно, я чего-то не догоняю, но неужели где-то нужен такой расчёт на видимость с пятидесятого ряда? Чтобы первые двадцать (а у нас их, например, и всего-то тринадцать-пятнадцать) одуревали от необходимости всю дорогу перекашивать глаза и как-то абстрагироваться от этой порчи картинки...

Конкретнее по ходу и по исполнению. Оркестр и Рэттл выдали исполнение во многих отношениях замечательное - тонкое, эмоциональное, насыщенное, с великолепными сменами линий и темпов. Но было оно в чисто рэттловском стиле, то есть сугубо драматическое. Чего оказалось достаточно для полного кайфа в первых двух актах - и недостаточно в третьем. Там Тристана в трёх его затуханиях и последующих фантастических кульминациях и затем Изольду в финале должно бы явно уносить за рамки обычного драматизма, абстрактная по сути постановочная концепция требовала того же. Однако космос не состоялся, драматизм превратился в самоповторы, и это несколько смазало впечатление от первых двух актов. Реально досадно - такого чудесного в первых двух третях дуэта, какой сделали Скелтон, Стемме и оркестр в этом спектакле во втором акте, я в обозримой современности не припоминаю. К концу дуэта Стюарт Скелтон, правда, выдохся, но к финалу акта отдышался и провёл его более чем прилично. Вообще австралиец очень понравился - по мне, он почти на той идеальной грани, где смыкаются сильный лирический тенор и героический вагнерианец. Такой гибкий красивый голос - и третий акт вытащил без проблем. Тоже не без некоторых затянутых зависаний, но не критичных и вполне простительных. Прямо удивительно - то десять лет никого, а теперь вдруг двое сразу их таких нарисовалось, бывает же...

Возвращаясь к спектаклю Мет-оперы, в третьем акте в паре мест не совсем удовлетворила и режиссура. Сперва всё грамотно. Ребёнок - ясная ассоциация, многие уже так делают, и почему бы не делать, если оно правильно. К тому же этот ребёночек является не просто воспоминанием, он действует, и вполне доходчиво и артистично. Потом Курвенал с пастухом - тоже нормально, потом Тристан приходит в себя - ещё нормально. Но, начиная с выползания Тристана из кровати, происходит какая-то ерунда: он зачем-то перманентно мутно ходит по сцене, не в лад ни музыке, ни словам. Ребёнок, Курвенал, проекции, хореограф - где всё это? Появляется время от времени с перерывами, а чистых минут двадцать рулит голимый натурализм, без которого постановка, по-моему, прекрасно обошлась бы. Что, кто-то не знает, как ходит человек незадолго до смерти? Ну, их можно только поздравить - и уж во всяком случае нельзя ничему научить, люди вообще ходят в театр не для таких прямых научений. Впрочем, перед прибытием корабля драйв опять налаживается. Курвенал в очередной раз послан, встреча двух шоков, которых ещё недавно звали Тристан и Изольда (вот здесь натурализма ровно столько, сколько надо). Тристан умирает, Изольда чрезвычайно трогательно причитает, после режет вены - задолго до финала. Затем там шикарная сцена боя, где нет боя, а есть лишь голоса и плывущие-качающиеся перед глазами Изольды огни. Появляющиеся следом Брангена и Марк не очень-то заинтересованы в найденной в таком виде принцессе. Эти двое скорее в смертельной досаде, чем в скорби, и уходят почти демонстративно - если смотреть со стороны, но для Изольды они просто уходят, то есть просто пропадают из зоны интереса. И - финал, который начинается опять с красного натурализма на белой простыне, но заканчивается так, как надо.

Нина Стемме вообще - no comments. Это перфект. Хотя видно, насколько это трудно - не в самом спектакле, в перерыве. Войт вела мероприятие, брала у всех интервью, и у Штемме, конечно, тоже - получилась живая иллюстрация: вот так выглядят люди, которые Изольду поют, а вот так цветут и пахнут те, которые её уже больше не поют. Рене Папе - аналогично: перфект, no comments. Абсолютно его партия, в которой благодаря этому каждый раз открываешь что-то новое. В этот раз до меня, например, дошло прямое значение слов о том, что честь и благородство имели смысл, только когда ими был Тристан. Эту мысль ещё режиссёр провизуализировал, спасибо ему - так-то мне казалось, что это очередное бла-бла, а ведь на самом деле это правда: всё действительно бла-бла, если это уже или ещё не тот, кого ты любишь.

Ну и наконец наши. Екатерина Губанова все спела и сыграла объективно очень хорошо. Но лично я люблю Бранген пониже - ближе к контральто, чем к сопрано, чтобы была ощутимая разница с Изольдой. Поэтому и только поэтому не могу сказать, что исполнение было идеальным - просто всё хорошо, абсолютно достойное выступление в такой компании. Для Евгения Никитина это был дебют в роли, и по такому случаю тоже можно сказать, что всё хорошо. Он спел всё реально красиво, но... это ещё не совсем Курвенал, вот что. Оно придёт, конечно, со временем - и акценты, и краски, и характер. Пока же хорошенько улеглась от него в голове только фраза о любви, которая всегда людей до такого и доводит - как-то именно она прямо победно удалась, уж не знаю почему )) Отчасти тут, может быть, и режиссёрская недоработка сказалась. Какая-то невнятица присутствует тоже в действиях этого персонажа в третьем акте, и вряд ли это вина Евгения - играть таких он, слава богу, умеет. В общем, этот костюмчик слегка на вырост, да и сам товарищ признавался, что партия для него оказалась очень сложной, так что вокальный-то барьер взят, и с успехом - ну а остальное приложится.

Хор - чуть не забыла - супер, как обычно в Мет. И вообще, так подумала, написала кучу придирок, а ведь в действительности отличная постановка. Я из их же трансляций последних пары лет аналогичное удовольствие получила только от "Сказок Гофмана", а через одну-то, наверное, на них всяко хожу. И конкретно на Вагнере они так замучали своей исконностью-посконностью, что ничего хорошего, честно говоря, и не ждала с этим "Тристаном", а вот ведь сделали.

Оценка

5

Пять баллов всё-таки. Все претензии, даже к оркестру, на самом деле общее впечатление испортили не сильно.

Соглашусь со всем,что

3

Соглашусь со всем,что касается вокально-исполнительской части, кроме:
1. Евгения Никитина. Не думаю, что для этого специалиста по злодеям и героям подходящее амплуа -- такой характер, как Курвенал: тень своего господина, сиделка при больном, нянька при стенающем страдальце. Гораздо интереснее было бы создать незаезженный и вполне постмодернистский образ Курвенала-ироничного комментатора, и думаю, у Евгения это хорошо бы получилось. Пока же фраза про любовь проклятую остается единственным штрихом, намекающим на возможный такой рисунок роли, а самым органичным для Никитина моментом, кажется, был рык по адресу Мелота в конце 3 акта.
2. г-жи Штемме. Рискуя оказаться прокаженным изгоем, признаюсь, что меня она решительно не порадовала в этой роли. Все спето-сыграно усредненно правильно, но натужно и невыразительно. Ни одной внятной претензии к ней, конечно -- но и ничего запоминающегося ни в тембре, ни в интонации, ни в экспрессии. И к тому же то, как трудно ей петь Изольду, видно не только в перерывах, но и на сцене, к сожалению. Естественное человеческое сострадание, которое вызывает солист, довольно разрушительно для восприятия спектакля.

В остальном - готова подписаться под каждым словом, сказанным уважаемой Sletelena в адрес Тристана-Скелтона, Марка-Папе, Брангены-Губановой, а также по поводу орекстра и маэстро Рэттла.

Что касается постановки, тут у меня впечатления радикально иные.
Ни одной собственной мысли, ни одного свежего решения. Набор готовых штампов, отработанных в "осовременивающих" постановках последних десятилетий. Металлолом военного корабля-завода-ангара-бара и т.п. в стиле полугараж-полухайтек мы наблюдаем с унылой регулярностью на оперной сцене, равно как и протагонистов, одетых в униформу и/или камуфляж. Сигарета в зубах / руках, пистолеты, демисезонное пальто, смахивающее на шинель, маленький мальчик / девочка, мыкающиеся по сцене для придания какой-то якобы глубокомысленности... "Многие так уже делают и почему бы не делать" -- это действительно девиз данной постановки. Ладно, пусть штампы. Но раздражают противоречивые сигналы, которые идут не от сложности концепции, а от ее непродуманности, от бездумного соединения взаимоисключающих штампов в неудобоваримый винегрет. В итоге --каша и неразбериха. "Морская форма героев мужчин" сигнализирует, что это "некие достаточно высокопоставленные люди, с табельным оружием и понятием о чести" -- и тут же "замоченный" в трюме Морольд, бандитский наезд пахана-Марка на проштрафившегося Тристана. Тристан вроде как геройский офицер, однако преспокойненько сидит в присутствии дамы, да еще невесты патрона, пока дама бегает взад-вперед мимо восседающего на стуле "джентльмена" (сцена объяснения в конце 1 акта). И т.д. Угнетает отношение к зрителю как к ярмарочному зеваке, который легко покупается на всякие незатейливые трюки. Например, попытки снять клипы на Вагнера -- визуальный ряд, сопровождающий увертюру и инструментальные антракты перед действиями. Ряд этот никак не медитативен и мешает концентрации на музыке. Зачем нужен такой клип? Видимо, чтобы "забить" зрителя визуалкой - ведь ему же, зрителю-то, "скушно" просто сидеть под звуки орекстра без дела, в ожидании, пока начнется действие. Надо, чтобы была развлекаловка, чтобы глаза были заняты мельтешением. Как самостоятельный вид упражнений это может быть занятно (есть и бодрые популярные аранжировки симфоний Бетховена или Моцарта, почему нет?), но уж не как элемент в постановке оперы. А Изольда, разгуливающая со вскрытыми венами и окровавленными руками... Как говорил Марк Твен, "опустим завесу жалости над этой сценой". В полной беспомощности расписалась команда режиссеров-сценографов, продемонстрировав провинциализм в худших его проявлениях -- вторичности, бескрылости в сочетании с полной технической оснащенностью. Да, тут не было целенаправленного и программного глумления над классикой, как у многих корифеев режоперы. Но и никакого креатива. А жаль. Потому что в Мет бывает иначе. Великолепный пример блистательной "осовременивающей" постановки с впечатляющими сценическими решениями -- трехлетней давности "Парсифаль".

Ожили. Это радует. А то у

Ожили. Это радует.

А то у меня создалось ощущение, что обсуждение моей статьи об этой опере, которое получилось на повышенных тонах, уничтожило дружный коллектив пользователей сайта.