Рихард Вагнер

Код участника 1

Текст вступления к статье Вагнера «Художественное произведение будущего» привлек меня тем, что содержит намек на слияние разных литературных жанров – эпистолярного и беллетристического. Это потребовало обостренного чувства литературного стиля в поиске уместной и для литературной статьи, и для личного обращения интонации.

Никому другому, глубокоуважаемый господин мой, я и не могу посвятить эту работу, ибо через неё я вернул Вам Ваше же достояние. Единственно по той причине, что оно более принадлежит не Вам, а перешло в употребление к людям искусства, я должен был усомниться в том, как мне следовало бы вести себя по отношению к Вам: соблаговолите ли Вы принять из рук художника то, что Вы преподнесли ему как философ? Сильнейшее стремление и глубоко ощущаемое обязательство, подвигающие меня во что бы то ни стало выказать Вам свою благодарность, внушили моему сердцу уверенность и рассеяли мои сомнения.
Не тщеславие, но насущная необходимость призывает меня на короткое время преобразиться в писателя. В раннем отрочестве я сочинял стихи и пьесы; к одной из этих пьес мне довелось написать музыку: чтобы освоить это искусство, я вынужден был стать музыкантом. Потом я сочинял оперы и в них претворял посредством музыки собственные поэтические произведения. Профессиональные музыканты, к числу которых я и сам принадлежу по своему положению, находили меня человеком поэтически одаренным; профессиональные поэты признавали за мной музыкальные способности. Нередко мне без труда удавалось найти живой отклик у публики, однако я был всегда жестко порицаем профессиональными критиками. Это дало мне немало пищи для размышлений относительно себя и своих антагонистов: но когда я размышлял вслух, я восстанавливал против себя обывателя, склонного видеть в художнике вздорного человека, не способного мыслить. Друзья часто уговаривали меня выразить в литературной форме мои мысли об искусстве и предметы моих устремлений: я же предпочел воплощать свои замыслы исключительно средствами самого искусства. В связи с тем, что мне это никогда в полной мере не удавалось, я понял: не отдельная личность, а лишь человеческая общность способна с неопровержимой силой произвести в искусстве подлинные, осязаемые свершения. Осознать это и в целом не лишиться при этом надежды равносильно тому, чтобы восстать против основ нынешней культуры и самих жизненных устоев. С тех пор как я набрался мужества, необходимого для такого восстания, я и взялся за перо, к чему меня некогда уже принуждали внешние обстоятельства. Профессиональные литераторы, по окончании всех этих бурь снова вздохнувшие свободно, сочтут нахальством намерение оперного композитора обратиться еще и к их ремеслу. И всё же я рассчитываю на то, что они смогут простить мне как художнику попытку выразить мои мысли и адресовать их ни в коем случае не самим литераторам, а таким же художникам, с которыми те не имеют ровным счетом ничего общего.
Я прошу у Вас снисхождения, милостивый государь, за то, что я предваряю этим посвящением свою работу, которая не смогла бы появиться на свет, если бы не впечатления, произведенные на меня чтением Ваших трудов, даже в том случае, когда бы Вы поняли, что воздействие Ваших сочинений на читателя не соответствует Вашим же собственным воззрениям. Тем не менее, я полагаю, что Вам небезразлично будет познакомиться с очевидным свидетельством того, какое действие Ваши идеи производят в художнике и как он в самом искреннем порыве стремится высказаться по этому поводу в адрес таких же художников и никого более. Прошу Вас покорно оправдать этим порывом, который сам по себе не покажется Вам предосудительным, не только те мои мысли, которые удовлетворят Вас своею выразительностью, но и те, которые не смогут найти у Вас одобрения.