Парсифаль. Трансляция из МЕТ 02.03.2013

4.666665
Средняя: 4.7 (3 голосов)

Дирижёр - Даниэль Гатти, Режиссёр - Франсуа Жирар, Художник-постановщик - Майкл Ливайн,
Художник по костюмам - Тибо Ванкрененбрук, Художник по свету - Дэвид Финн, Художник видеопроекций - Питер Флэерти. Картинки пока - только на сайте кинотеатра или на сайте самого МЕТ

Кундри - Катарина Далайман, Парсифаль - Йонас Кауфманн, Амфортас - Петер Маттеи,
Гурнеманц - Рене Папе, Клингзор - Евгений Никитин

О музыкальной стороне спектакля я мало что могу содержательного сказать - потому что мне все понравилось. Не то чтобы я специально обращала внимание на какие-то особенные красоты вокала, как раз наоборот - ничто не мешало слушать музыку и вникать в содержание, не цепляло. Ну да, Кундри в конце 2-го акта звучала местами уж очень пронзительно - но мне, увы, пока не попадалось исполнения этой роли, о котором нельзя было этого сказать. А уж по сравнению с Кундри, которые попадались чаще всего, голос Далайман как раз показался мне очень женственным и проникновенным. Не столько драйва, страсти и ярости - сколько душевности. Остальные звезды тоже были ожидаемо хороши. Разве что оркестровые куски местами казались мне несколько излишне замедленными - но это дело вкуса. Так что я остановлюсь подробнее на постановке.

В целом постановка произвела впечатление - красивой. Как ни странно. Такая строгая, а то и мрачная, графическая красота, которая поначалу даже показалась несколько скучной, но в конце концов сложилась в нечто цельное и эмоционально сильное. Чисто эстетическое впечатление, которое как-то ни с какими режиссерскими мессаджами у меня не проассоциировалось. Если там и была заложена какая-то специальная режиссерская мысль, я её не считала - за одним, правда, исключением, да и то, подозреваю, это мои собственные домыслы. А так, содержательно, Парсифаль себе и Парсифаль. Но по порядку.

"Волшебный лес", в котором проживают граальские рыцари, представляет собой голую потрескавшуюся глиняную пустыню - такыр - под большей частью грозовым небом. Небо очень красивое и намного более динамичное, чем собственно действие - по нему несутся тучи, а то и клубы дыма, там кровавые закаты и оранжевые рассветы, там встают неведомые планеты и совсем загадочные небесные тела, луч света сверху незаметно превращается в веер лучей словно зенитных прожекторов, которые вдруг изгибаются, формируя мистические небесные знаки... Посреди сцены протекает узкий ручеек, деля вышеупомянутый такыр на две половинки. При некоторых освещениях он (ручеек) кажется кровавым - может быть, это и имелось в виду, ручеек течет из невидимого озера, куда водят купать Амфортаса, возможно, именно его греховной кровью загрязнен святой источник, и, возможно, именно эти загрязненные воды собираются ниже в садах Клингзора, где все ходят по щиколотку в какой-то кровавой воде - но, в общем, это чисто мои предположения. Хотя любопытно, что в третьем акте Гурнеманц не дает Кундри мыть Парсифаля водой из ручейка, а приносит для этой цели графинчик с водой - так что хоть ручеек и объявляется священным источником, что-то с ним явно не так. В конце первого акта ручеек расходится и выглядит уже как разлом при извержении вулкана, освещенный изнутри лавой - и Парсифаль на последних тактах первого акта с любопытством туда заглядывает.

Жители граальских пределов - и мужчины и женщины - все время на сцене. Во время увертюры они все сидят рядами, как на старинных фотографиях, в черных костюмах и белых рубашках. Потом мужчины снимают галстуки, ботинки и черные пиджаки, превращаются в "рыцарей" - все в белом :-) - собираются по одну сторону ручейка и начинают "служить" - сидят кружком, вернее, несколькими концентрическими кругами, на стульях и периодически синхронно бьют поклоны, сидя. При всей общей бредоватости, это тоже выглядит красиво - словно гигантский белый цветок дышит, раскрывается и закрывается. Женщины остаются в черном, по другую сторону ручейка, да ещё на них обнаруживаются черные вуали - горестная толпа вдов, оторванная от увлеченных поклонами рыцарей. Вдовы тоже, большей частью, там и остаются - стоят неподвижно вразброс, или сбиваются в кучки, или становятся на колени, благоговейно наблюдая издалека граальские ритуалы... Во время открытия Грааля и причащения рыцарей женщины, со своей стороны ручейка, протягивают к нему руки - но им никакого причастия не достается. Возможно, тут тоже была какая-то мысль, я ожидала, что годы совместных страданий заставят рыцарей поумнеть, научиться демократии и правам человека и в третьем акте они все перемешаются :-). И, вроде, почти перемешались - правда в финальном ритуале "вдовы" все равно стояли кучкой, но, по крайней мере, в общем кругу - но все равно как-то эта мысль (если я её не вовсе придумала) была какой-то неотчетливой и слабо связанной с общими смыслами оперы. Но выглядело, опять же, красиво - белый круг рыцарей и черные столбики "вдов" под угрожающим небом...

Лебедь был, практически, настоящим - самый реалистический реквизит во всей этой туманной символике :-). Все эпизоды, связанные с появлением Кундри и Парсифаля - вполне традиционны (если не считать такыра :-)).

Амфортас вызвал довольно нестандартные эмоции - он таким образом опирался на помогающих ему рыцарей, что поневоле подрывал сочувствие к своим страданиям. То есть, я, конечно, согласна с многократно высказанным мнением АлексАта о жестокости Титуреля и остальных рыцарей к Амфортасу - но этот конкретный Амфортас и сам, кажется, прочих рыцарей за людей не считает. С другой стороны, такое непроизвольно-королевское отношение к "черни", в принципе, объясняет, почему Амфортас - заявляя, что основной источник его страданий - не физическая боль, а моральная, сознание, что он, грешник, причащает чистых - попросту не передает это право кому-нибудь более достойному, тому же Гурнеманцу, например. Тут скорее задумаешься не о природе греха, а о природе власти - о власти власти :-)... Лично мне было не вполне понятно, с какой стати Парсифаль проникся таким состраданием конкретно к этому Амфортасу - хотя оба, и Маттеи, и Кауфман играли хорошо.

Второй акт тоже был красив - цветовая гамма белого, черного и кроваво-красного не казалась, тем не менее, слишком мрачной из-за обилия белого - платья всех дев, включая Кундри, плюс белая кровать. Все это к концу акта было сильно закровавлено, они там все буквально бродили по воде с кровью - но, тем не менее, картинка в целом смотрелась живенько. Клингзор тоже выглядел весьма живенько - в синем костюме, рубашке цвета свежей крови, с волосами цвета запекшейся и с руками, безнадежно испачканными в этой воде... Что вся эта кровь означает, я затрудняюсь даже предполагать - но смотреть почему-то не только не мешало, а даже придавало эмоциональной остроты. Все здешнее население тоже все время на сцене, только девушки-цветы ведут себя как роботы - пока выключены, стоят неподвижно, завесившись черными волосами, а включены - и вот вам девушки-цветы. Вся сцена Парсифаля с ними эффектно поставлена хореографически, что меня всегда очень подкупает. В целом, содержательно второй акт кажется тоже вполне традиционным, а эстетически - ярко, зрелищно, эффектно. Хоть и невнятно :-)

Между прочим, именно в ключевой сцене второго акта, когда после поцелуя Кундри Парсифаль "прозревает" и вспоминает рану Амфортаса - мне вдруг впервые пришло в голову, что при рассказе Гурнеманца он не присутствовал и ничего о происхождении раны Амфортаса не знает - у него не было абсолютно никаких оснований сделать такое умозаключение! Или предполагается, что Гурнеманц и ему когда-то по дороге успел все это ещё раз рассказать - и тогда Вагнер сильно напутал с драматургией. Или Вагнер именно подразумевал, что прозрение Парсифаля - не его личная заслуга, а результат сознательного вмешательства высших сил - что, на мой взгляд, и стойкость, и святость самого Парсифаля сильно ставит под сомнение... Впрочем, это общее рассуждение, никак не связанное именно с этой постановкой.

В третьем акте все рыцари - грязные, чумазые, снова в пиджаках и снова вместе с женщинами, а бывший ровный такыр теперь покрыт многочисленными могильными холмиками - чтобы зритель не сомневался, что это такое, одну могилу прямо на сцене выкапывают и кого-то в ней зарывают. Выглядят и ведут себя граальские жители как сильно и давно голодающие, и женщины тоже еле ходят, поддерживая друг друга. Что вызывает вопрос, чем эти женщины питались раньше, если причастием их обходили, а добывать в нужных количествах обычную пищу, "как дикие звери", их мужчины, очевидно, не умеют. Интересно, что и Парсифаль приходит не как грозный рыцарь в полном вооружении, а как такой же оборванный и обессиленный нищий, замотанный в какую-то тряпку, тяжело опирающийся на копье. Очень неожиданный и эффектный образ - он выглядит изможденным и постаревшим, с коротким полуседым ёжиком вместо прежней буйной шевелюры - но, как ни странно, его внезапная фанатичная духовность в этом образе выглядит даже убедительней. Ещё одно отклонение от чисто традиционных постановок - когда Парсифаль исцеляет Амфортаса и все рыцари на радостях снова снимают пиджаки, оставшись в грязных белых рубашках - Парсифаль не сам приступает к обряду, а предлагает открыть ковчег и достать чашу Кундри. Кундри и достает, Парсифаль окунает в чашу конец копья и некоторое время помешивает. Потом Кундри ставит чашу на ковчег и радостно умирает на руках вовремя подбежавшего Гурнеманца - а Парсифаль тем временем приступает собственно к обряду и финалу. Что-то это, наверное, означало - но к 3-м часам ночи идеи у меня закончились :-(.

В сухом остатке - каких-то оригинальных идей (кроме тех, что заложены в самой опере) эта постановка, по моим впечатлениям, не несет - но смотреть интересно и приятно, и общее впечатление остается очень позитивное.

Не то чтобы шедевр

5

Не то чтобы шедевр - но это единственное, что этой постановке можно поставить в вину :-).

Намёк на ранние христианские

4

Намёк на ранние христианские секты и ордена логичен, но ушёл как бы в никуда, завязнув в других идеях. Ещё слегка напрягло обилие крови, особенно во втором акте, где музыка явно не про варварских самок. В целом постановка стильная, хотя красивой её не назвал бы. Оркестр играл тоже ясно и стильно, Гатти мне понравился. Хор же, на мой взгляд, «перестилизовали» порой до неслышности. Но наконец-то я увидел Кауфмана в действительно подходящей для него роли! Вообще понравились все солисты, за исключением Маттеи и Никитина. Такое ощущение, что последний просто исполнял самого себя, со всей своей злостью на неудачи, вместо куда более сложного и интересного Клингзора.

Как уже отметили предыдущие

5

Как уже отметили предыдущие уважаемые комментаторы, постановка красивая, стильная, технологичная, видиопроекции отличные; насколько профессионально американцы отрабатывают главных героев (в данном случае больше всего Кауфманна-Парсифаля со "стрижками", перегримировками и т.д.) - это и вовсе слов немыслимо достать. Оркестр п/у Гатти тоже был великолепен практически в каждой ноте. Но! Темпы в этой постановке, на мой-то взгляд, не просто замедленные, а очень медленные. В первых двух актах легло на уши хорошо, особенно во втором, где музыкальный драматизм и у солистов и у оркестра прямо-таки зашкаливал (в хорошем смысле). А вот в начале третьего акта, в сцене типа "колымская весна", несмотря на прекрасно выстроенные проекции общая замедленность всё же начала напрягать - начиная с момента пробуждения Кундри и до распевания Парсифаля. Следующие массовые сцены этот напряг убрали, и тут не могу не сказать о хоре - мне он и везде понравился, а в третьем акте - лучшей структурированности и мощи "в одном флаконе" вообще не слышала.

Про солистов. Не хочу никого ни с кем сравнивать, потому что общий уровень - чистая пятёрка, и, если кто-то и напел на лёгкий минус, всё равно такой ровный сильный состав собирается раз в десять лет. Голос Далайман поначалу не особенно впечатлил - низы действительно душевны, а высокие кульминации брались с натугой и резкими прыжками. Однако дуэт с Кауфманном во втором акте она провела настолько разнопланово и убедительно, что вопросы снялись. Рене Папе не лучший Гурнеманц всех времён и народов, но это твёрдые пять баллов. И ещё, что очень подкупает, его Гурнеманц добрый. Впервые мне вдруг показалось странным, а зачем он рассказывает всем про "падение" Амфортаса, когда никто прямо об этом не спрашивает? Мог бы и с одной Кундри поговорить - благо, она в курсе... Но это вопрос понятно к кому, а Папе тут виноват лишь в том, что сделал "слишком человечного" героя. Претензий к Никитину у меня тоже не возникло. Действительно образ, который прописали и Вагнер, и режиссёр, какой-то особо изысканной хитрости не предполагает. Однако и политичность, и деятельный напор, и горечь, и пульсирующая ярость - всё это у Нититина было. И я-то как раз очень порадовалась, что певец разобрался со своими проблемами и продемонстрировал уровень, ничуть не уступающий постоянным метрополитеновским "прописантам".

Петер Маттеи стал шоком и откровением. До этого слушала его исключительно в Моцарте, с большим удовольствием, но, как он будет петь Амфортаса, даже не думала. Да, собственно, и вообще об этой партии никогда всерьёз не думала. Ведь что тут можно? Вызывать сострадание - либо только к физике, либо ещё к угнетаемому виной королевскому достоинству. Что за этим может стоять такая огромная уязвлённая человеческая гордость и фигура, настолько темпераментная и играющая всеми красками мира - в голову не приходило. В результате потрясающие музыкальность, гибкость и вихрь эмоций, явленные артистом в монологе первого акта, застали меня совершенно врасплох. Никогда не пускала слезы над "Парсифалем", кроме как в симфонических фрагментах - а тут пустила! И, понятно, не от сострадания, а от восхищения яркостью и красотой этого голоса.
В третьем акте понесло и того дальше. Потому что всё-таки Амфортас - ну что такое Амфортас? - четвёртый номер отдельно взятой оперы "Парсифаль", в то время как Маттеи отжигал явно круче. Это был настоящий... то есть по большей части мне даже не нравится, когда баритоны берутся петь Вотана, но ТО мало ли какие баритоны, а ЭТО же совсем другое дело!.. Естественно, не утверждаю, что когда-то он решит занизиться и осилит эту партию, но мне бы этого очень хотелось.

Йонас Кауфманн стал безусловным героем этой постановки - для меня "наряду с", но для многих, наверное, главным. Хотя в первом акте, как говорится, "ничто не предвещало". Я даже удивилась после него, вспомнив комментарий уважаемого Огнера: "Наконец-то я увидел..." Но когда пошёл сумасшедший драматически-насыщенный диалог с Кундри во втором - да, я тоже наконец-то увидела Кауфманна в действительно подходящей для него роли... Тристана. И большего комплимента я бы тут сделать не могла. Потому что этот кусок изначально отстроен Вагнером так, чтобы переложенными чуть по-другому нотами дезавуировать своё же гениальнейшее и победительнейшее высказывание, каким был "Тристан". Не хочу сказать ничего плохого про "Парсифаля" - там много разного прекрасного, в том числе и такого, чего нигде больше нет. Также не хочу сказать, что человек не должен меняться и должен думать в 60 то же, что и в 40 - нет, поиск новых смыслов дело, безусловно, ценное. Просто, не вдаваясь в философские рассуждения и собственные мнения, констатирую факт: дезавуировать "Тристана" невозможно - никаким "Парсифалем" или не "Парсифалем" - космическую красоту "Тристана" можно только процитировать. Либо, чтобы "Тристана" оттуда убрать, нужно упрощать этот дуэт и вокально, и симфонически, чего в данной постановке, к счастью, не произошло. А спеть что-то другое - то есть собственно Парсифаля - возможно в третьем акте. Что и было сделано почти так же хорошо, но именно "почти", и записывать Кауфманна в главные Парсифали я бы всё-таки не стала. Хотя смотрелся он, конечно, шикарно на протяжении всего спектакля.

Отдельная благодарность хореографу и всем "цветам", как певшим, так и танцевавшим - в комплексе сцена получилась прелестная, вся такая изящно-лебединая - то есть вроде как и без глобальных претензий, и всё же с некоторым любопытным переосмыслением. Также отдельная благодарность - режиссёру и оператору трансляции. Это, разумеется, не сногсшибательно роскошная съёмка, как в "Кольце", но для живого спектакля - уровень супер.

уровень супер - это точно!

Ну вот, теперь добралась до любимого Парсифаля. Тем более, что его летом уже раз 10 показали по Меццо. Не каждый раз получалось послушать всю оперу, но все же...
Очень интересно было читать все написанное, т.к. постановка неординарная и вызывает много мыслей. Темпы - может они и медленные, но играл Гатти потрясающе! Столько эмоций - но ничего не перехлестывает. Красота. Что касается смыслов, их у Вагнера столько, что на нас и на последующие сто поколений хватит. Меня всегда волнует путь: ведь вот в эту адскую, полыхающую пламенем пропасть он спустился в момент, а обратно шел столько, что даже поседеть успел. Ну и небо здесь - один из главных героев. Оно постоянно присутствует в музыке, иллюстрируя происходящее. Безнадега - оно черное, появляется надежда, сияет лучик света, либо кусочек его начинает голубеть. Особенно красиво, когда в 1 акте под интермеццо Парсифаль с Гурнеманцем стоят, обнявшись, и смотрят на контур Земли. Просто космическая красота! Про метовскую съемку уже писали - это не просто хорошо, это фантастически хорошо. Цветок из рыцарей очень впечатляет. Поют, на мой вкус, все великолепно. Далайман, да, верхушки резковаты, точно. Но это не особенно мешает. Как-то не очень ложится на образ ее внешний вид. Это ведь вечная соблазнительница. Ну она и должна быть таковой. А тут мамаша такая. Не понятно тогда, от чего, собственно говоря, отказывается Парсифаль, поглощенный своей миссией? Где соблазн-то? В этом смысле Херлициус, которая пела явно визгливее, чем Далайман, в Вене с тем же Кауфманном смотрелась, на мой вкус, лучше. Но именно смотрелась, а не слушалась. 2-й акт - да лучше всего, соглашусь с высказавшимися здесь, это просто чудо во всех отношениях. Оба солиста хороши, и девушки-цветы тоже, и действительно, даже море крови не мешает, хотя зачем оно? Символ греха? Или ада? Все же это ад, наверное. Клингзор-Никитин - ну убедителен донельзя.
У Маттеи это лучшая его роль. и вокал, и игра. Почему его пожалел Парсифаль? Я тоже его пожалела. Такие мучения! Ну и слабых людей всегда жаль, хоть и королей. А Парсифаль по сценарию - чистый, простой мальчик. Почему бы и не пожалеть? Кстати, Кауфманн на мой вкус просто блестяще сыграл эти три возраста Парсифаля - нежного юношу, возмужавшего человека (после сцены с Кундри он многое понял, и его осенило! - а собственно говоря, почему это не прозрение? такое с людьми бывает - ну и переменился, соответственно)и зрелого мужчину, прошедшего огромный жизненный путь, в конце. Почему ручей загрязнился, почему "степь" стала пустыней, почему люди одичали? Ну ведь Амфортас не может управлять. Государство без власти - не государство. И причащаться перестали. У Вагнера здесь причастие - это живительная сила, которая и держит всех на плаву. С ним они еще как-то справляются, а без него...пропали. Действительно, хоть живым в могилу полезай, как это и пытается сделать Амфортас.
В общем, спектакль сильно удался. Как-то не отпускает.