Рихард Вагнер

Гастроли Рихарда Вагнера в Санкт-Петербурге в 1863 году стали огромным событием в культурной жизни России. Они привлекли внимание императорской семьи, русских композиторов, любителей музыки и никого не оставили равнодушным.

Великая княгиня Елена Павловна в течение нескольких вечеров принимала Вагнера в Михайловском дворце – он декламировал ей либретто своих, пока ещё не оконченных, «Мейстерзингеров» и «Кольца нибелунга». Композиторы и музыканты восхищались дирижёрским талантом маэстро и спорили о достоинствах и недостатках его «музыкальных драм», слишком уж необычных для Российской империи. Публика ломилась в концертные залы и награждала Вагнера бурными овациями и вызовами «на бис» – пять его концертов в Петербурге и три в Москве прошли при полном аншлаге. Критики безжалостно язвили в газетах по поводу вагнеровской «музыки будущности», рисовали на Вагнера обидные карикатуры. А за всем этим со стороны наблюдала… тайная полиция!

О том, что в течение своего двухмесячного визита в российскую столицу маэстро находился под неусыпным взором жандармов, впервые стало известно почти через 60 лет после его гастролей. В январе 1922 года петроградская газета «Вестник театра и искусства» опубликовала статью некого Архивиста, озаглавленную «Рихард Вагнер под надзором III отделения».

За псевдонимом «Архивист» скрывался Алексей Алексеевич Шилов – известный историк и основатель Петроградского историко-революционного архива. Он обнаружил донесения следивших за Вагнером агентов тайной полиции и посвятил им свою статью. В дальнейшем учёные, исследовавшие связи Вагнера с Россией, например, Евгений Браудо и Алла Кенигсберг, ссылались в своих работах на публикацию Шилова, но не смогли получить доступ к первоисточнику.

Теперь же любой желающий может обратиться в Государственный архив Российской Федерации и прочесть депеши жандармов в оригинале! Итак, секретный архив III Отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии. Дело под названием «Агентурные донесения о наблюдении за прибывшим в Россию композитором Вагнером Р., установленном по распоряжению принца Ольденбургского в связи с причастностью Вагнера к революции 1848 г.»

Резолюция шефа тайной полиции от 11 февраля 1863 года

Архивное дело начинается с двух небольших страничек с заметками, по всей видимости, адъютанта князя Василия Андреевича Долгорукова – управляющего III Отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии. Карандашные записи практически стёрлись, но отдельные их части прочесть можно.

Первая страница, датированная 11 февраля 1863 года, представляет собой доклад об обращении к шефу жандармов принца Ольденбургского:

«Его Императорское высочество Принц Пётр Георгиевич Ольденбургский … … … …, что Композитор Вагнер сегодня приезжает … Предлагает учредить наблюдение».

Князь Долгоруков в тот же день наложил на доклад свою визу с пометкой: «… … … приедет паспортом?» (С каким паспортом приедет?)

Вторая страница архивного дела – это стенограмма распоряжения Долгорукова:

«… … … … … знаменитый композитор Вагнер. Прикажите учредить за ним самый строжайший секретный надзор и сообщить, где он остановится».

Слежка за прибывающими в Российскую империю иностранцами была явлением обычным, но в данном конкретном случае интересен тот факт, что идея исходила от принца Ольденбургского. Внук Павла I, большой любитель литературы и музыки, он заведовал Четвертым отделением императорской канцелярии, занимавшимся благотворительностью и не имевшим никакого отношения к тайной полиции. Быть может, немецкая кровь взыграла в Петре Георгиевиче, поэтому он счёл своим долгом проявить инициативу?

А вот само решение об установлении надзора принял не принц Ольденбургский, как это указано в заголовке дела, а Василий Андреевич Долгоруков. Оказывается, что в архивные документы даже такого серьёзного ведомства, как III Отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии, могли закрасться неточности!

Донесение агента от 12 февраля 1863 года

Уже на следующий день поступило первое донесение от агента тайной полиции:

«Композитор Вагнер приезжает только сегодня, и для него нанято помещение на Невском проспекте, в доме князя Мещерского (против Гостиного двора), у содержателя “сhambres garnies” голландца Кунста.

Вагнер, хотя и принимал в 1848 г участие в беспорядках в Германии, но ныне он, кажется, остепенился: летом прошлого года он жил очень скромно в Биберихе на Рейне».

Судя по этому донесению, агенты быстро собрали нужные сведения о жизни Вагнера и вычленили из них наиболее важное для их ведомства: участие композитора в восстании в Дрездене в 1848 году вместе с Михаилом Бакуниным.

Сам Рихард Вагнер перед русскими гастролями панически боялся жандармов, они мерещились композитору даже в поезде из Кёнигсберга в Петербург. Помимо «революционной юности», маэстро беспокоился, не припомнят ли ему незаконный побег без паспорта из Риги (тогда – части Российской империи) четверть века назад? Или же его явную симпатию к Польше во времена польского восстания 1831 года – ведь сейчас в Польше вспыхнуло новое восстание? Как видим, над этим в III Отделении не задумались.

Резолюция шефа тайной полиции от 12 февраля 1863 года

На донесение агента князь Долгоруков наложил короткую резолюцию следующего содержания:

«Несмотря на то, иметь тщательное за ним наблюдение».

Если Вагнера и можно было в чём подозревать, то только в «грехах молодости», ведь после неуспешного дрезденского восстания 1848 года судьба и так наказала его: композитора объявили в розыск, он был вынужден бежать из Германии, скитаться по разным странам без работы и постоянного пристанища; возвращаться на родину ему запретили. Тогда Вагнер принял для себя решение: никогда более не соприкасаться с политикой.

Донесение агента от 15 февраля 1863 года

После первых трёх дней пребывания Рихарда Вагнера в российской столице князь Долгоруков получил очередное донесение от агента:

«Композитор Вагнер остановился в доме князя Мещерского, на углу Невского проспекта и Михайловской улицы, в номерах, содержимых купцом Кунстом, где каждый день бывает «table d’hote» для тамошних жильцов и их знакомых, и где обыкновенно останавливаются заезжие иностранные купцы.

Помещение для Вагнера было нанято по распоряжению русского музыкального общества, представитель коего, Рубинштейн, находится с Вагнером в хороших отношениях.

К нему стекаются многие здешние музыкальные корифеи, и он обременён визитами.

Приняты меры, чтобы за Вагнером имелось по возможности наблюдение, хотя, по наружной обстановке его квартиры, это сопряжено с большими затруднениями».

16 февраля 1863 года шеф жандармов ознакомился с этим докладом, но не смог предпринять более активных действий.

Вагнер никуда не прятался от тайной полиции – он даже не подозревал, что за ним следят, а его постоянное нахождение в апартаментах объяснялось банально: после первой репетиции концерта в плохо отапливаемом помещении Дворянского собрания маэстро слёг с сильной простудой и три дня не покидал гостиницы. Там он регулярно принимал музыкантов филармонического оркестра, обращавшихся к нему за указаниями и разъяснениями по исполнению симфоний Бетховена и фрагментов его собственных опер, а также своего русского друга – композитора Александра Николаевича Серова.

Донесение агента от 20 февраля 1863 года

Наконец, Рихард Вагнер выздоровел и дал для публики первый концерт в Зале Дворянского собрания. Он собрал полный аншлаг – более трёх тысяч зрителей, но, судя по очередному донесению князю Долгорукову, свободное место для агента тайной полиции в зале нашлось:

«Вчера вечером, в Дворянском собрании, по окончании концерта согласно программы, композитор Вагнер созвал хористов и хористок и сыграл народный гимн «Боже, Царя храни!», который, однако, был принят публикой довольно сухо. Некоторые даже, услышав первые ноты, повернулись и ушли. Это всё были молодые люди с бородами.

В приказчицком клубе вчера был семейный вечер, под конец которого также заиграли «Боже, Царя храни». Какой-то офицер стал шикать, и его попросили выйти. Это рассказывал сегодня в одной гостинице купец Стосонин, присовокупив, что имя означенного офицера знают члены клуба».

К донесению прилагалась печатная афиша на русском и французском языках, гласящая:

В зале Дворянского собрания во вторник, 19 февраля, Филармоническое общество даст под управлением Господина Рихарда Вагнера, в пользу своих вдов и сирот, большой концерт.

Программа:
I часть
1) Симфония «Eroїсa» (Бетховена).
II часть
2) Matrosenchor из оперы «Der fliegende Holländer»,
3) Увертюра из той же оперы,
4) Pilgerchor из оперы «Tannhäuser»,
5) Lied an den Abendstern из той же оперы. Исполнит г. Соболев,
6) Марш и хор из той же оперы,
7) Увертюра из той же оперы (Вагнера).

Хоры исполнены будут гг. хористами и хористками итальянской оперы.

Билеты можно получать в музыкальном магазине Стелловского, поставщика Двора Его Императорского Величества, на Большой Морской, в доме Лауферта, № 27 и в музыкальных магазинах: Бернара, Битнера и Иогансена, а в день концерта – при входе, в кассе, у главного подъезда.

(Вход в галерею через большой подъезд и подъезд № 2).

Цена мест:
Нумерованные билеты в ложе, по 5 руб.
Нумерованные в зале, по 3 руб.
Ненумерованные в зале, по 2 руб.
Галерея, по 1 руб.

Начало в 8 часов вечера.

Печать дозволяется. 12 февраля 1863 года. С. Петербургский Обер-полицмейстер, генерал-лейтенант Анненков. В типографии Ф. Стелловского, поставщика Двора Его Императорского Величества.

Шеф жандармов ознакомился с донесением в тот же день. Оно свидетельствовало о слежке за людьми, публично выражающими неудовольствие от звучания русского гимна, но не имело непосредственного отношения к Рихарду Вагнеру (в купеческом клубе, о котором написал агент, композитор не присутствовал).

Что же касается исполнения гимна во время концерта, то это было очень даже по-вагнеровски! Ещё во время жизни в Риге Вагнер сочинил «Национальный гимн» ко дню тезоименитства Николая I, которым завершал каждое своё выступление. После восшествия на престол Александра II актуальность этого произведения исчезла, и для петербургских гастролей маэстро придумал блестящую «замену».

А может, именно благодаря исполнению «Боже, Царя храни!» Рихард Вагнер «реабилитировал» себя в глазах Василия Андреевича Долгорукова? После донесения об этом концерте шеф тайной полиции перестал получать отчёты о наблюдении за Вагнером, что было просто невозможно без однозначного личного распоряжения Долгорукова о прекращении надзора.

Или же слежка продолжалась, да в поведении композитора не обнаружилось ничего, заслуживающего доклада руководителю III Отделения императорской канцелярии? Ежедневные репетиции, концерты, шесть вечеров в Михайловском дворце у Великой княгини Елены Павловны, общение с её фрейлиной, баронессой Раден, поездка с гастролями в Москву. В обоих городах – ежедневные приёмы представителей музыкального сообщества и аристократии, людей респектабельных и благонадёжных, и ответные визиты. Все события и встречи были посвящены музыке – ничего интересного для начальника жандармов! Данное самому себе обещание не соприкасаться с политикой Вагнер сдержал.

Но мы всё равно должны сказать спасибо ищейкам: благодаря их стараниям, в архивах сохранилась афиша первого вагнеровского концерта в Санкт-Петербурге. В наше время она нигде не публиковалась.

Донесение агента от 15 апреля 1863 года

Уже после отъезда Рихарда Вагнера из России агенты тайной полиции услышали информацию, о которой полагалось сообщить шефу жандармов. Так в деле о наблюдении за композитором появилось очередное (и последнее) донесение:

«Известный композитор музыки Вагнер выехал обратно за границу. Театральные музыканты рассказывают, что накануне отъезда его Великая княгиня Елена Павловна прислала Вагнеру в подарок окончательно заключённое условие о покупке на Рейне имения, которое Вагнер торговал. За имение Великая княгиня заплатила будто бы 10,000 гульденов.

Вагнер действительно жил в прошлом году в Биберихе на Рейне в восхитительном доме, выстроенном в саду, и намеревался его купить».

Князь Долгоруков ознакомился с этим донесением, но распространяемые по Петербургу слухи оказались сильно преувеличенными. Да и агент, видимо, забыл, что ещё два месяца назад он описывал дом в Биберихе как «скромный». Теперь тот же самый дом превратился в «восхитительный, с садом».

Рихард Вагнер на самом деле мечтал о том, что на гонорар от русских гастролей он приобретёт себе желанный дом. Он рассчитывал на помощь Великой княгини, но не финансовую, а с организацией его дополнительных ангажементов в Петербурге и в Москве. Благодаря Елене Павловне, вместо заранее запланированных двух концертов в России Вагнер дал восемь, заработав своими выступлениями 9 тысяч рублей серебром (примерно 18 миллионов рублей в современных деньгах). «Это – Россия!» – приговаривал маэстро, вспоминая о туго набитой денежными купюрами сумке, увезённой им из Санкт-Петербурга. Дом в Биберихе он так и не купил: все средства, после уплаты долгов, промотал.

Великая княгиня Елена Павловна действительно сделала Вагнеру подарок в знак признательности за бесплатное выступление на благотворительном концерте в пользу семей должников, прошедшем под её патронажем: свой портрет и одну тысячу рублей серебром из личных средств. Композитор очень хотел, чтобы она повелела и дальше приглашать его в российскую столицу за приличное вознаграждение. Но совсем скоро в его судьбе произошло знаковое событие: все материальные хлопоты маэстро принял на себя молодой баварский король Людвиг II. Необходимость в зарубежных концертах исчезла. Россия и её огромный гонорар остались у Вагнера лишь в приятных воспоминаниях. А секретное дело тайной полиции было закрыто и отправлено на архивную полку.