Рихард Вагнер

Первым в дошедших до нас источниках Лоэнгрина вывел на сцену миннезингер Вольфрам фон Эшенбах в своей рыцарской поэме «Парсифаль» (1210). Там линия Лоэнгрина (точнее, Лоэрангрина) короткая и побочная, он сын главного героя. В этой части поэмы Вольфрам фон Эшенбах соединил воедино два сюжета: легенду о Граале с легендой о рыцаре Лебедя. Члены братства Рыцарей Грааля призваны, в частности, тайно обеспечивать безопасность королевствам, которые потеряли защитников, и Лоэрангрин отправляется в Брабант, где герцог умер без наследника. Дочь герцога боится, что королевство будет потеряно. Лоэрангрин прибывает в лодке, которую тянет лебедь, и предлагает защищать девушку, но предупреждает, что она никогда не должна спрашивать его имя. Он женится на герцогине и правит Брабантом в течение многих лет, но однажды жена задает запрещённый вопрос. Он рассказывает ей о своем происхождении и, сев в лодку, уплывает навсегда.

Брабантская история - версия широко распространенного в Европе мифа о Рыцаре Лебедя, имеющего очень древнее кельтское происхождение. В старофранцузских вариантах легенды Рыцаря Лебедя зовут Элиас. Сохранились две поэмы XIII и XIV веков, повествующие о рождении Рыцаря Лебедя, и поэма Жана Ренара «История Рыцаря Лебедя» (фр. L'Histoire du Chevalier au Cygne), изданная в 1499 году. Известны португальская и итальянская обработки XVI века; различные варианты этого сюжета были распространены в Нидерландах и Германии. Современные исследователи считают, что изначальной причиной запрета на вопрос о происхождении героя было то, что Рыцарь, Лебедь и пропавший брат юной герцогини в пралегенде были одним лицом. Впоследствии эта тема была сглажена и обросла различными рыцарско-романтическими обёртками. Самой популярной из них стала притча о фатальном женском любопытстве. Но и более близкие к вагнеровской трактовке темы вражеских происков и невозможности полного "божественного" доверия у несовершенного смертного человека тоже достаточно продвинулись.

Что касается немецкого развития темы - после Вольфрама фон Эшенбаха история уже собственно Лоэнгрина рассказана с различными подробностями в двух поэмах XIII века: в “Рыцаре лебедя” Конрада Вюрцбургского и в баварской поэме о соревновании певцов в Вартбурге (где Эшенбах, в свою очередь, выступает уже в роли героя). Братья Гримм в двухтомнике "Немецкие предания" (Deutsche Sagen, 1816-1818) приводят два сказания о Лоэнгрине («Рыцарь Лебедя» и «Лоэнгрин в Брабанте») и несколько народных сказок, в которые вошли отдельные мотивы мифа.

В поэме Вольфрама фон Эшенбаха нет упоминания о короле Генрихе Птицелове (876-936) - там вообще не фигурируют исторические деятели недавнего германского прошлого и совершенно отсутствует имперский дух. Истории Парсифаля и Лоэнгрина абсолютно личные и лишь слегка завязаны на общеевропейскую и христианскую мифологию. Такой же личной и вневременной история Лоэнгрина остаётся у большинства последующих средневековых немецких рассказчиков. Присоединение патриотически-милитаристского компонента - изобретение более нового времени, которое Вагнер и использовал, дополнительно расцветив деталями. К реальному Генриху Птицелову образ, созданный в опере, естественно, отношения не имеет. Личность Генриха I считается положительной в деле объединения Германии и построения немецкой идентичности. Это был действительно неглупый правитель, действительно набеги со стороны венгров донимали в его время подведомственные земли, действительно германцы после военного поражения девять лет платили дань восточным соседям, а потом разгромили их в большом сражении. Однако трудно заподозрить в излишней набожности человека, чей первый брак был не признан церковью (и впоследствии расторгнут королём по политическим соображениям с присвоением имущества бывшей супруги), и который отказался от стандартной процедуры помазания на царство. Генрих I был чрезвычайно рационален, хитро поставил немецких епископов в подчинённое положение и едва ли поверил бы в каких бы то ни было божественных посланцев. Канонический образ отца нации начали ковать ему средневековые историки через много десятилетий после смерти, Вагнер довёл этот образ до сусального предела. Конечно, король Генрих не виноват в том, что через тысячу лет некто Гиммлер счёл себя его реинкарнацией, а вот некоторые гениальные переплавители мифологий, возможно, всё-таки немножко виноваты...

Объединение материалов по главному герою потребовало от Вагнера не только творческой, но и исследовательской филологической работы. Как утверждает Анри Лиштанберже в книге "Рихард Вагнер как поэт и мыслитель", либретто "Лоэнгрина" "имеет главным источником баварского “Лоэнгрина”, но в нем встречается много мест, заимствованных из “Рыцаря лебедя” Конрада Вюрцбургского; остальные — из легенды о Детях-лебедях, из легенды о предках Готфрида Бульонского, из источников о “Титуреле” Альбрехта, из “Nibelungenlied”, из легенды о “Варианте”, может быть, также из “Мерлина” Иммермана, из “Тамплиера и жидовки” Маршнера и т. п."

Поскольку мы пока не располагаем русскими переводами большинства самих источников, здесь они приводятся в пересказах.