Дитрих Фишер-Дискау

Обычно люди умирают зимой или в конце осени. Дитрих Фишер-Дискау умер так же необычно, как прожил жизнь – весной, не дожив 10 дней до своего 87-летия. Никто не думал, что так получится. В проводившемся у нас опросе о вагнеровских баритонах уникально-универсальный немецкий баритон лидировал с первых же дней с большим отрывом, и это было вполне предсказуемо. Вот только писать о нём предполагалось о живом – пусть как о легендарной и полумифической личности, давно переключившейся с пения на теорию музыки и преподавательскую деятельность. Однако эта легенда оставалась связующим звеном между теми, кто закладывал современную традицию исполнения Вагнера в середине прошлого века, и теми, кто по мере сил поддерживает её сейчас. Ушёл последний из великих нибелунгов, работавший с Фуртвенглером, Бёмом и Караяном, помнивший послевоенное строительство «нового Байройта» и времена, когда ежегодные премьеры опер действующих композиторов были нормой, во всяком случае в Германии. У него был на редкость красивый, глубокий и выразительный голос. Плюс диапазон, позволявший петь как баритональные, так и бас-баритональные оперные партии. Что он иногда и делал, но нечасто, ибо диапазон его музыкальных устремлений был много шире оперного, песенно-камерного и вообще какого бы то ни было исполнительского. У всепокоряющего Дон Жуана сцены, как ни странно, не было пожизненной страсти к игре – с годами он стал музыкальным философом.

Дитрих Фишер-Дискау родился 28 мая 1925 года в Берлине. Он был третьим сыном в семье учителей, отцовская ветвь которой проявляла интерес к музыке ещё со времён, когда И.-С. Бах в 1742 году написал кантату по заказу одного из фон Дискау. Альберт Фишер-Дискау (отец Дитриха) активно пропагандировал классическое искусство в подведомственной ему среде. В частности, он организовывал – как бы сейчас сказали – проекты, где дети за небольшую плату могли смотреть полноценные пьесы, оперы и слушать концерты. Среди посетителей этих мероприятий, естественно, был и его собственный белокурый ангелочек Дитрих. Мальчик буквально заболел музыкальным театром: не понимая половины слов, он бесконечно воспроизводил потом дома монологи, речитативы и целые сцены из увиденного. Родители приветствовали это увлечение, позволяя сыну устраивать свои представления на проводившихся в доме музыкальных вечерах. Мать Дитриха, Дора, была его первым учителем игры на фортепьяно. Она почти на тридцать лет пережила мужа, умерла в 1966 году и застала большой взлёт музыкальной карьеры сына. Конечно, её труды не были бы напрасны в любом случае, но молодость Дитриха пришлась на такое время, когда всё шло кувырком и ничего нельзя было предсказать наперёд, между тем мальчик думал только об искусстве и происходящего вокруг замечать не хотел.

Ему и с искусством-то непросто было разобраться. К окончанию школы он уже пел «для своих» шубертовский «Зимний путь», прекрасно играл на фортепьяно, поучаствовал в конкурсе дирижёров-любителей и написал музыковедческое сочинение по Баху. А ещё ему чрезвычайно нравилось рисовать…Однако желание петь всё-таки пересилило. Дитрих поступил на вокальное отделение Берлинской консерватории, проучился там год – и в 1943 году был призван в армию, ибо в отличие от 90% тех, с кем он выступал уже через 5 лет, никаких отсрочек как действующему артисту ему не полагалось.

О гитлеровской доктрине покорения мира молодой солдат поначалу не думал ничего, кроме того что это глупость, вмешавшаяся в его прекрасные жизненные планы. Однако за два года холодной полуголодной жизни в окопах у него было время прочувствовать, чего стоят эти планы в единственно оставленной ему реальности скукоженного животного выживания. Для начала новобранец попал на Восточный фронт, но и потом на Западном было не лучше, разве что победительная русская зима не выступала на стороне противника. Во времена затиший Дитрих, мысленно уединяясь, также мысленно прослушивал всю музыку, какую помнил, и повторял стихи Моргенштерна. Пару раз ему даже удалось публично спеть – во время четырёхдневного отдыха во фронтовом профилактории и в случайно попавшемся на пути соборе, где сохранился орган и при звуках музыки собралось полсотни слушателей из монахов и местных жителей.

Весть о капитуляции Германии застала сытого войной по горло, обветшавшего интеллигента в Италии. Два последующих года Дитрих провёл в американских лагерях для военнопленных, где вновь взялся за музыкальные штудии и получил возможность выступать перед товарищами. Наивно думать, что Бетховен и песни Шуберта вызывали большой интерес у простых немецких буршей, к тому же одичавших за время войны и продолжавших дичать от неволи, пораженческой тоски и безделья. Однако были и благодарные слушатели, и удачные выступления и, самое главное, единомышленники, из которых американское начальство сколачивало «культпросветбригады», обеспечивая их стэйнвеевскими роялями и перебрасывая из лагеря в лагерь. Худшее было позади. Разучивание песен Дебюсси стало представляться делом не только утешительным, но и осмысленным, начали доходить письма, вести, слухи… «Фуртвенглеру снова разрешено дирижировать…»

Вернувшись в 1947 году в Берлин, Дитрих нашёл разбомбленный дом, сохранившуюся коллекцию пластинок, бодро наводящую порядок мать – и быстро возобновил занятия в консерватории у профессора Вайсенборна. Однако это нельзя было назвать полноценным курсом – скорее отдельно взятыми уроками, между тем репертуар, разучиваемый двадцатидвухлетним «дембелем», был весьма обширен и серьёзен.

Профессиональный концертный дебют Фишера-Дискау состоялся в том же 1947 году в Баденвайлере, куда его вызвали в последний момент для замены занемогшего солиста в «Немецком реквиеме» Брамса. Тогда же певец предпринял ныне выглядящий вполне нормальным, но весьма нестандартный по тем временам ход. Он самостоятельно записал прекрасно получавшийся у него «Зимний путь» и отправил его на радио. Запись включили в одну из передач, после чего последовал поток писем от слушателей – и передача в итоге повторялась несколько десятков раз. Отчасти благодаря этому первые же концертные выступления молодого баритона в Лейпциге и в Берлине были суперуспешны.

Вообще в том, что касается студийной работы, Фишер-Дискау явился одним из тех пионеров, у которых записанных, в частности, оперных партий оказалось намного больше, чем сыгранных на сцене. Из вагнеровских – ни Голландца, ни Гунтера, ни Курвенала, ни Тельрамунда он никогда не пел ни в опере, ни в концертах. Между тем, почти все его записи этих партий восхитительны. Также вживую чудо-баритон не исполнял ни Эскамильо, ни Скарпиа, ни вердиевских Риголетто и Луну. И если с героем оперы Бизе всё ясно, молодой Фишер-Дискау был всё-таки слишком изыскан для роли крутого мачо, то записи Верди и Пуччини с его участием продолжают переиздаваться, хотя, казалось бы, сколько хороших спецов именно по итальянскому репертуару исполняли эти роли! Причём исполняли в полном смысле и неоднократно, а он-то только записывал… На вопрос, почему так получилось, можно ответить лишь одно: таково было желание самого певца. Конечно, его многочисленные записи Генделя или Лортцинга едва ли могли быть хотя бы в половинном объёме продублированы сценически – в силу специфичности этого репертуара. Но никаких вокальных или организационно-бюрократических ограничений для выступлений в «оперной топ-сотне» не было. Просто любовь Дитриха Фишера-Дискау к музыке выходила далеко за рамки оперных представлений, которым он старался уделять не более четырёх-пяти месяцев в году.

Оперный дебют певца состоялся в 1948 году – и тоже благодаря его работе в студии, где он записывал Баха и Брамса. Потенциал молодого баритона показался дирижёру Западноберлинской оперы Хайнцу Титьену настолько очевидным, что он тут же позвал его на роль Позы в «Дон Карлосе». Практически сразу же после прекрасного дебюта в Берлине, молодым дарованием заинтересовалась Мюнхенская штатсопер – эти города и стали основными оперными аренами Дитриха Фишера-Дискау. Достаточно много он выступал и в Венской опере, где сыграл, к слову, свою единственную русскую роль – Евгения Онегина (правда, на записях и в концертах он пел также и другие партии из опер Чайковского).

С 1954 года певец начал гастролировать в Англии, Франции, Италии, Голландии, Швейцарии и Японии – как с операми, так и с концертными программами. В Америке Фишер-Дискау давал только концерты – редкий случай, когда Мет профукала великолепного исполнителя. И всё бы ничего, но после показа по телевидению фильмов – «Свадьбы Фигаро», где он сделал прелестнейшего Графа Альмавиву, и «Электры» с его шикарным Орестом – американская публика, привыкшая получать всё самое лучшее, пришла в положительное недоумение, как это такие замечательные войс и фэйс прошли мимо неё. Возникло даже нечто вроде чёрного рынка, по которому ходили любительские записи европейских спектаклей артиста.

Голос, техника и сценическое мастерство позволяли ему не ограничиваться каким-то конкретным амплуа – Макбет (см. ниже картинку 3, с Грейс Бамбри на Зальцбургском фестивале, 1964), Амонасро и Фальстаф получались у него одинаково убедительно. И если говорить об «обязательной программе» первоклассного немецкого баритона – большую часть своих моцартовских, вердиевских, вагнеровских и штраусовских ролей Фишер-Дискау всё-таки не только записал на пластинки, но и сыграл. Список коронных партий, в которых он триумфально выступал по всей Европе – Дон Жуан, Граф Альмавива, Поза, Яго, Фальстаф, Вольфрам фон Эшенбах, Амфортас, Йоханаан – довольно приличен и в общем-то даже не наводит на мысль об исполнителе преимущественно камерного и концертного репертуара. Также певец очень плодотворно работал на двух австро-немецких фестивалях, кстати, именно там сделав многие известные свои оперные записи.

Послевоенный Байройт произвёл сильное впечатление на молодого артиста, когда он ещё не думал там петь. Особенно много споров вызывал первый поставленный Виландом Вагнером «Парсифаль». Двадцатисемилетнему Дитриху спектакль понравился чрезвычайно. А с 1954 по 1961 год он и сам работал в Байройте, выступая, как правило, в двух операх одновременно. Основными его фестивальными партиями стали как раз Амфортас и ещё Вольфрам фон Эшенбах (см. ниже картинку 1). Плюс, в соответствии с тогдашней байройтской политикой, он засветился и как Герольд в «Лоэнгрине», и как Фриц Котнер в «Мейстерзингерах».

В Зальцбурге Фишер-Дискау впервые появился в 1956 году очаровательным Альмавивой (см. ниже картинку 4), а напоследок, в 1968, неожиданно спел главную партию в «Золоте Рейна» (под управлением Караяна) – да ещё как! Собственно, это был первый постмодернистский Вотан, ходивший по сцене с заложенными за спину руками, решавший свои проблемы в духе современного магната и, варьируя горячий и холодный металл в голосе, весьма натурально разбиравшийся с «конкурентами» в лице Альбериха и с «профсоюзами» в лице великанов. Зрители и критики были буквально ошарашены этим «капиталистическим реализмом». Скептики, конечно, нашлись тогда же и сразу, однако большинство пришло в полный восторг от столь блестяще воплощённой новации. Между тем, Вотан-Дискау по ходу действия в костюме от Черутти не рассекал и часами «Ролекс» не сверкал – Караян делал постановку вполне классическую. Певец и сам, кажется, не совсем понял, насколько сильный эффект дало его вживание в роль. Числя тот спектакль среди своих удач, он, однако же, не полагал его каким-то смело концептуальным. Но публике его выточенный вокал и невиданная актёрская игра сказали больше, чем артист формулировал сам для себя.

О Фишере-Дискау как об исполнителе песен написаны тома книг и горы статей. Резюмируя их, можно сказать, что лучшего интерпетатора камерного немецкого репертуара – от Шуберта до Малера и от Шумана до Хиндемита – в двадцатом веке не было. И надо ещё добавить – более радетельного интерпретатора, ибо Дитрих Фишер-Дискау вернул к жизни множество почти забытых произведений немецких классиков и романтиков. С другой стороны, и в самых «запетых» вещах его потрясающее владение голосом, словом и ритмом давали совершенно новый уровень выразительности. Конечно, воображения и сценического обаяния артисту было не занимать, однако «Дивный Дитрих» на самом деле подходил к камерному пению серьёзно, как никто другой. Почти половина из четырнадцати написанных им книг так или иначе касается именно этой составляющей его творчества – Шуберт, Шуман, поэты 19 века, соотношение слова и музыки, история немецкой песни, тонкости вокальной декламации – всё это темы его публикаций, в основном осуществлённых в 1990х годах, но продуманных, разумеется, раньше. В 1977 году Фишер-Дискау выступил с песнями Шуберта и Вольфа в Москве, получив свою долю зрительских восторгов и здесь – но и собственных тоже, потому что аккомпанировал ему Святослав Рихтер, а такого рода удачи даже супервокалистам выпадают нечасто.

«Беда в том, что все театры не хотят повторять известное, всем подавай мировую премьеру», – сказал как-то раз Дитрих Фишер-Дискау в интервью, имея в виду, что оперы современных композиторов, к сожалению, редко входят в общий театральный обиход именно по этой причине. Сказано это было всего-то тридцать лет назад. Справедливости ради, здешней ситуации «любови токмо к старине глубокой» в немецких театрах нет и сейчас. Там всё-таки стараются ставить и ныне живущих – хотя бы иногда, хотя бы ненадолго, ну так минут на сорок перед основным спектаклем… Но что изменилось кардинально – звёзды в подобных постановках практически не участвуют, они поют своё, проверенное и звёздное. Этой консервативной традиции уже больше века, она совсем не современная, просто именно большие немецкие певцы – Леман, Хоттер, Мёдль, Зютхаус – дольше всех держались к ней в оппозиции, активно участвуя в современной опере не только на заре, но и в расцвете карьеры.

Похоже, Дитрих Фишер-Дискау был последним из могикан и в смысле своей музыкальной современности. Хенце, Циллиг, фон Эйнем, Райман, Хиндемит, Типпет, Фортнер, Хартман, Стравинский, Лютославский, Бриттен – весьма впечатляющий список. Особенно если учесть, что у некоторых из этих композиторов он готовил по несколько премьер, а их музыку, зачастую написанную в додекафонной или, наоборот, в сложной контрапунктической системе, трудно учить. Сам для себя певец выделял, как успешные и любимые, две оперы Хенце – «Король-олень» и «Элегия для юных влюблённых» – и «Лира» Раймана, партитуру которого автор даже посвятил чудесному исполнителю главной партии. Их иногда ставят и сейчас, но уже только в Германии, а вот вокально-симфонические произведения, которым солист дал жизнь, благополучно продолжили её по всему миру. «Абраам и Исаак» Стравинского и «Военный реквием» Бриттена, в котором партия баритона писалась непосредственно под Фишера-Дискау, исполняются и записываются по сей день. Из опер же современных ему композиторов, в премьерах которых певец не участвовал просто потому, что они состоялись до войны, очень удачны оказались его записи «Воццека» Берга, а также «Художника Матисса» и «Кардильяка» Хиндемита. К слову, Фишер-Дискау принадлежал уже не к старой гвардии немецких исполнителей, выступавших только по-немецки и в виде исключения по-итальянски – он пел также на английском, на французском и на русском.

Вполне современен оказался певец и в личной жизни: четыре брака – с музыкантшей, с актрисой, с дочерью преподавателя вокала и, наконец, с певицей. Хотя начиналось всё очень классично и красиво. В 1949 году Дитрих Фишер-Дискау женился на виолончелистке Ирмгард Поппен, которую любил уже много лет, которая дождалась его с войны и родила ему затем троих сыновей. Но случилась трагедия: во время последних родов, в 1963 году, Ирмгард умерла. Опустошение в сердце Дитриха было полным, и жить ему не просто не хотелось, а хотелось конкретно не жить. Творчество, музыка, карьера – всё стало бессмысленными абстракциями. Однако Дитриха Фишера-Дискау спасла работа – самая важная – работа отца, оставшегося с тремя маленькими детьми, о бытовой стороне жизни которых он прежде не имел никакого понятия. Теперь же понятие пришлось срочно заводить, и за всеми этими заботами душевная рана не то чтобы быстро затянулась, но чёрный провал остался позади, и так или иначе нужно было что-то строить дальше.

Выступления и записи возобновились. В личной же жизни наступил период метаний, как будто мало человеку большого удара, так ещё и кризис среднего возраста извольте пережить и не отлынивать. Последовал короткий брак с актрисой Рут Лёйверик, потом чуть более длинный с Кристиной Пугель-Шуле, а в 1977 году Дитрих Фишер-Дискау женился на Юлии Варади, уже известной тогда певице-сопрано – и вот этот союз оказался не только продуктивным в творческом смысле для обеих сторон, но и наконец-то прочным и счастливым (см. ниже картинку 5).

Пример детей, фактически задавленных недосягаемым величием и славой отца-писателя, маячил тогда перед немецкой интеллектуальной элитой весьма явственно и уберёг от неверных шагов, наверное, многих родителей. Дитриху Фишеру-Дискау воспитательный процесс удался едва ли не в лучшем виде. Все трое его сыновей успешно продолжили семейную музыкально-театральную традицию, но ни одному из них не пришлось обрастать комплексами на почве сравнения с отцом. Старший, Матиас, стал сценографом, средний, Мартин – дирижёром, а Мануэль – виолончелистом. Хотя ведь Дитрих тоже когда-то мечтал стать дирижёром, и на пороге пятидесятилетия даже получил такую возможность. Причём дирижировал он не венскими вальсами на радость продюсерам и телевизионщикам, а серьёзными симфоническими произведениями Шуберта, Малера и Вольфа (см. ниже картинку 5, репетиция с Кёльнским радио-симфоническим оркестром).

Впрочем, дирижирование не стало его второй основной профессией ни в течение вокальной карьеры, ни после её окончания в 1992 году. Конечно, это было не совсем хобби, как, например, рисование (хотя выставки его картин, выполненных в основном в импрессионистско-лучистской манере и очень светлых – не по тону, а по содержанию – были, кстати, весьма популярны). Но так или иначе, написание книг и преподавание занимали его в последние десятилетия жизни намного больше прочих проектов. Книги же Фишер-Дискау писал не только о немецкой песне, её авторах и технике исполнения. Среди 14 его печатных работ есть и автобиографическая (на русском: Дитрих Фишер-Дискау. Отзвуки былого: Размышления и воспоминания. — М.: Музыка, 1991), и посвящённая Вагнеру с Ницше, и очерк о Клоде Дебюсси, и много чего ещё.

Преподавать Фишер-Дискау начал в 1983 году в Берлине, постепенно расширяя географию своей профессуры и мастер-классов по мере освобождения от собственной исполнительской нагрузки. Совсем не типичная история, когда большой певец, кажется, напелся задолго до того, как закончились ангажементы – впрочем, как уже было сказано, система приоритетов звёздного баритона была не совсем типична изначально. Учил же он преимущественно тому, в чём до тонкостей разбирался сам, то есть исполнению камерного репертуара. Хотя вывел в люди и многих ныне уже известных и набирающих обороты оперных певцов – Андреаса Шмидта, Кристину Шефер, Маттиаса Гёрне, Стеллу Дуфексис.

Перечисление музыкальных и немузыкальных наград, профессорских степеней и почётных членств Фишера-Дискау заняло бы полстраницы убористым текстом. Получать эти регалии было, наверное, приятно, но сам по себе их пафосно-официальный список вряд ли сильно интересовал человека, жившего музыкой, оживлявшего её для других и охотнее рисовавшего карикатуры на себя, чем на окружавших его, порой весьма карикатурных персонажей. Лучше просто послушать его записи – Генделя, Моцарта, Шуберта, Шумана, Вагнера, Верди, Малера, Бриттена, Штрауса (можно даже Иоганна) – кому что больше нравится. Дитрих Фишер-Дискау пел для всех, кто любит музыку. А немало ведь и таких, кто и полюбил-то её благодаря ему. Какая ещё награда нужна тому, кто открыл людям эту вселенную? Свою вселенную!

Дитрих Фишер-Дискау умер 18 мая 2012 года в баварском Берге. Он сделал огромное количество записей и мог бы сделать ещё больше. Но он уже давно никому ничего не доказывал, да и вообще не мессианствовал и не имел в виду обратить весь мир в собственную веру. Он просто жил и служил музыке.


© Copyright: wagner.su, 2012
Ссылка на сайт при использовании данного материала обязательна.


Избранная дискография Дитриха Фишера-Дискау:

Бах, Кантаты (К. Рихтер), 1979
Бах, Страсти по Матфею (Леманн), 1979
Барток, Замок герцога Синяя Борода (Фричай), 1966
Барток, Замок герцога Синяя Борода (Завалиш), 1979
Берлиоз, Осуждение Фауста (Баренбойм), 1979
Бетховен, Народные песни в обработке, 1974
Бетховен, Песни (Клуст), 1956
Бетховен, Фиделио (Бернстайн), 1978
Берг, Воццек (Бём), 1973
Брамс, Немецкий реквием (Клемперер), 1961
Брамс, Песни (Демус), 1965
Брамс, Песни (Баренбойм), 1974
Брамс, Прекрасная Магелона, (С. Рихтер), 1978
Бриттен, Военный реквием (Бриттен), 1985
Бузони, Доктор Фауст (Ляйтнер), 1970
Вагнер, Золото Рейна (Караян), 1968
Вагнер, Летучий Голландец (Конвичны), 1987
Вагнер, Лоэнгрин (Йохум), 1954 (Герольд)
Вагнер, Лоэнгрин (Кемпе), 1964 (Тельрамунд)
Вагнер, Нюрнбергские мейстерзингеры (Йохум), 1976 (Сакс)
Вагнер, Парсифаль (Кнаппертсбуш), 1956
Вагнер, Тангейзер (Конвичны), 1976
Вагнер, Тристан и Изольда (Фуртвенглер), 1953
Верди, Аида (Баренбойм), 1982
Верди, Дон Карлос (Фричай), 1948 (нем., дебют)
Верди, Дон Карлос (Шолти), 1966
Верди, Макбет (Гарделли), 1971
Верди, Отелло (Барбиролли), 1970
Верди, Риголетто (Кубелик), 1963
Верди, Травиата (Маазель), 1994
Верди, Фальстафф (Бернстайн), 1966
Вольф, Песни на стихи Мёрике и Гёте, 1985
Вольф, Ранние песни (Хёлль), 1986
Гайдн, Сотворение мира (Караян), 1983
Гендель, Саул (Арнокур), 1986
Глюк, Ифигения в Авлиде (Айххом), 1972 (нем)
Глюк, Ифигения в Тавриде (Гарделли), 1987
Дебюсси, Блудный сын (Бертини), 1982
Дебюсси, Мелодии (Хёлль), 1988
Корнелиус, Песни, 1970
Лёве, Баллады (Мур), 1968
Малер, Песнь о Земле (Бернстайн), 1965
Малер, Песнь о Земле (Клетцки), 1976
Малер, Песни странствующего подмастерья (Фуртвенглер), 1953
Малер, Песни об умерших детях (Кемпе), 1953
Малер, Песни об умерших детях (Бём), 1964
Малер, Песни Рюкерта (Бём), 1964
Мендельсон, Песни (Хёлль), 1991
Моцарт, Волшебная флейта (Бём), 1964
Моцарт, Дон Жуан (Фричай), 1961 (нем.), CD и видео
Моцарт, Дон Жуан (Бём), 1987
Моцарт, Реквием (Баренбойм), 1972
Моцарт, Свадьба Фигаро (Маазель), 1963, DVD
Моцарт, Свадьба Фигаро (Бём), 1968
Моцарт, Так поступают все (Йохум), 1964
Орф, Кармина Бурана (Йохум), 1988
Пуччини, Тоска (Маазель), 1967
Райманн, Лир (Альбрехт), 1978
Форе, Реквием (Клюитенс), 1962
Хенце, Элегия для юных влюблённых, 1986
Хиндемит, Кардильяк (Кайлберт), 1968
Хиндемит, Художник Матис (Кубелик), 1979
Шёк, Погребённый заживо и др песни, 1986
Шуберт, Зимний путь (Мур), 1962
Шуберт, Зимний путь (Демус), 1966
Шуберт, Зимний путь (Мур), 1970
Шуберт, Зимний путь (Брендель), 1979, CD и DVD
Шуберт, Песни (С. Рихтер), 1978
Шуберт, Песни на стихи Гёте, 1960
Шуберт, Прекрасная мельничиха, 1972
Шуман, Песни на стихи Гейне, 1966
Шуман, Песни для баритона, 1967
Шостакович, Симфония № 14, 1986
Штраус И., Летучая мышь (Боскофски), 1972
Штраус Р., Арабелла (Кайлберт), 1964
Штраус Р., Каприччио (Завалиш), 1957
Штраус Р., Каприччио (Бём), 1971
Штраус Р., Женщина без тени (Завалиш), 1976
Штраус Р., Саломея (Бём), 1970
Штраус, Электра (Бём), 1961
Цемлинский, Лирическая симфония (Маазель), 1982

В качестве дирижёра:
Берлиоз, Гарольд в Италии (Йозеф Сук и Чешский ФО)
Брамс, Симфония № 4 (Чешский ФО)
Малер, Песнь о Земле (Штуттгартский РСО)
Шуберт, Симфонии № 5 и № 8 (НФО)
Штраус, Арии (Юлия Варади и Бамбергский СО)
Вагнер, Песни на стихи М. Везендонк (Юлия Варади и Немецкий СО)